СВЕТЛЯЧОК

Я и подружка Саша решили пойти к маленькому лесному круглому прудику. Там цвели кувшинки. Мы надеялись, что хотя бы одна распустилась недалеко от берега.
У высокой раскидистой сосны тропинка раздваивалась.
- Ты иди на правый берег, а я пойду на левый, - предложила Саша. - Вдруг там всего один цветок? Как мы его поделим? А так достанется тому, кто нашел.
Я свернула на свою дорожку и почти сразу больно споткнулась о трухлявую деревяшку. Я уже хотела рассердиться, даже слезы обиды на глазах выступили. Но тут пенек мне подмигнул! Вначале я глазам своим не поверила. Но пень и, правда, смотрел на меня удивительным зеленым глазочком.
Я взяла «глазок» в руки. Он лежал на ладошке и продолжал светиться.
- Кувшинка на моей стороне расцвела, на моей! Честное слово! - вынырнула из кустарника Саша. - Что там у тебя? - Что-то интересное? - заглянула она через плечо.
- Ой, какая гадость! Червяк! Брось его! Брось немедленно! - И она с силой ударила меня по руке.
- Не смей! - закричала я. Но было поздно. Светлячок упал в траву и погас.
Долго я потом лазила на коленках, отодвигая каждую травинку, заглядывая под каждый листик. Все оказалось напрасно - лесной огонек больше не засветился...

АБРИКОСОВОЕ ВАРЕНЬЕ

У бабушки в саду поспели абрикосы.
- Вот я вам с собой всего надаю, - радовалась она - и компотов, и варенья.
- Свое фирменное ты нам тоже наваришь? - спросила я.
- Для тебя, внученька, непременно.
Бабушкино абрикосовое варенье было особенным. В густом, янтарном и удивительно душистом сиропе плавали целехонькие абрикосины. Вместо косточки в каждой лежало вылущенное семечко. Дома мама прятала это варенье где-то в потайном местечке и выставляла на стол только по праздникам. Те, кто его хоть раз попробовал, ждали десерта всегда с нетерпением. Другие удивлялись, хвалили и просили рецепт. Мама в ответ только смеялась:
- Я и сама его правильно приготовить не умею.
Когда я представила себе, как удивлю и порадую домашних, сообщив, что мне известен семейный секрет, то буквально повисла у бабушки на шее:
- Научи меня! Ну, пожалуйста! Я буду очень-очень стараться! Научишь?
Она кивнула в ответ и улыбнулась:
- Посмотрим, на что ты способна.
Я думала, что бабушка сразу позовет меня на кухню. И мы с ней начнем там колдовать. Но, вместо этого, она протянула мне два больших эмалированных ведра:
- Иди в сад. Познакомься с ним в его славе плодоношения. Сюда будешь класть отборные целые плоды. Сюда - помятые.
Я не решилась с ней спорить. Просто скорчила кислую мину, показывая всем своим видом крайнее недовольство.
С большим трудом я осилила эти два ведра. Одни абрикосы приходилось собирать под ногами. Другие снимать с веток. Под конец я так устала, что стала звать бабушку на помощь. Она сразу пришла.
На следующий день я проснулась в полном восторге:
сегодня мы начнем чудодействовать!
Вместо этого бабушка снова протянула два пустых ведра. Я глазам не поверила:
- Как? Опять собирать? Но мне же совсем не этого хочется!
- Не хочешь - не делай. - Ответила она. И пошла в дом.
Несколько дней я собирала, ставшие уже ненавистными, абрикосы. Но на кухню, с которой тянуло потрясающими запахами, меня не пускали.
- Почему, бабушка?
- Хочешь чему-то научиться - подумай.
Я думала целый день.
Вечером не стала читать. Поставила мобильник на шесть утра. По звонку подскочила сразу, чтобы не перебудить весь дом.
Вышла в сад и ахнула. Солнце еще не совсем взошло, Но его первые лучи уже переливались в капельках росы. Абрикосовые деревья, которые я еще вчера воспринимала почти как врагов, были сказочными! Они сияли и сверкали рыжим летним сиянием. И пахли.
Я сорвала один абрикос. На какой-то миг показалось, что держу в руках, чудом материализовавшийся, солнечный зайчик. На ощупь он оказался мокрым. На вкус - ароматным и очень сладким.
- Что, приняла «крещение»?
Бабушка! Я и не заметила, когда она подошла.
- Как чудесно и как красиво!
- Вот теперь я верю, что ты сможешь подарить людям эту красоту. Ягода она тоже человека видит. Одному всю себя до капельки отдаст. А горе-повар варево и получит. Ну, надевай фартук!

Будапешт. Сияющий папа в аэропорте. В машине интересуется:
- Язык хорошо повторили? Сейчас проверим и, конечно, смотрит на меня:
- Как ты поздороваешься со сверстниками?
- Сиа! (привет)
- Со взрослыми?
- Сервус!
- Нет!
- Йо напот...
- Нет.
Вижу, что папа начинает сердиться. Напрягаюсь.
Ты должна говорить взрослым - ЧОколом (целую).
- Всем? - пугаюсь я. - И в магазине?
- И в магазине. Когда-то тебя это не смущало.
Когда-то - да. Тогда я была маленькая, а теперь мне уже 13! Но для папы это не аргументы. Аргумент у него один - хочешь нормально жить в любой стране - научись соблюдать и уважать местные обычаи.
Я закрываю глаза и представляю себе, как вхожу в Москве в магазин и говорю продавщице:
- Целую!
Интересно, как она отреагирует? Или охраннику? Или директору нашей школы? Ну, с последней более-менее ясно - родителей вызовет. А может сразу врача?
- Что ты там бормочешь?
- Я не бормочу - я репетирую.
- Репетируешь чего?
- ЧОколом.
- Приехали - говорит мама. - Нас встречают.
Она выходит через правую дверцу, я - через левую. Около машины стоит женщина и смотрит на меня с любопытством.
- ЧОколом! - кричу я ей во все горло и кидаюсь на шею. Кажется, что все делаю правильно. Почему тогда она от меня отбивается?
И тут все вокруг начинают сворачиваться пополам от смеха. И женщина вместе с ними. Даже папа вытирает мокрые от смеха глаза:
- Дочь,- спрашивает он. - Ты почему на посторонних людей кидаешься?
Как будто не понимает...

У бабушки в саду поспели абрикосы.

– Вот я вам с собой всего надаю, – радовалась она, – и компотов, и варенья.

– Своё фирменное ты нам тоже наваришь? – спросила я.

– Для тебя, внученька, непременно.

Бабушкино абрикосовое варенье было особенным. В густом, янтарном и удивительно душистом сиропе плавали целёхонькие абрикосины. Вместо косточки в каждой лежало вылущенное семечко. Дома мама прятала это варенье где-то в потайном местечке и выставляла на стол только по праздникам. Те, кто его хоть раз попробовал, ждали десерта всегда с нетерпением. Другие удивлялись, хвалили и просили рецепт. Мама в ответ только смеялась:
– Я и сама его правильно приготовить не умею.

Когда я представила себе, как удивлю и порадую домашних, сообщив, что мне известен семейный секрет, то буквально повисла у бабушки на шее:
– Научи меня! Ну, пожалуйста! Я буду очень-очень стараться! Научишь?

Она кивнула в ответ и улыбнулась:
– Посмотрим, на что ты способна.

Я думала, что бабушка сразу позовёт меня на кухню. И мы с ней начнем там колдовать. Но вместо этого она протянула мне два больших эмалированных ведра:
– Иди в сад. Познакомься с ним в его славе плодоношения. Сюда будешь класть отборные целые плоды. Сюда – помятые.

Я не решилась с ней спорить. Просто скорчила кислую мину, показывая всем своим видом крайнее недовольство.

С большим трудом я осилила эти два ведра. Одни абрикосы приходилось собирать под ногами. Другие снимать с веток. Под конец я так устала, что стала звать бабушку на помощь. Она сразу пришла.

На следующий день я проснулась в полном восторге: сегодня мы начнём чудодействовать!

Вместо этого бабушка снова протянула два пустых ведра. Я глазам не поверила:
– Как? Опять собирать? Но мне же совсем не этого хочется!

– Не хочешь – не делай. – Ответила она. И пошла в дом.

Несколько дней я собирала ставшие уже ненавистными абрикосы. Но на кухню, с которой тянуло потрясающими запахами, меня не пускали.

– Почему, бабушка?

– Хочешь чему-то научиться – подумай.

Я думала целый день.

Вышла в сад и ахнула. Солнце ещё не совсем взошло, но его первые лучи уже переливались в капельках росы. Абрикосовые деревья, которые я ещё вчера воспринимала почти как врагов, были сказочными! Они сияли и сверкали рыжим летним сиянием. И пахли.

Я сорвала один абрикос. На какой-то миг показалось, что держу в руках чудом материализовавшийся солнечный зайчик. На ощупь он оказался мокрым. На вкус – ароматным и очень сладким.

– Что, приняла «крещение»?

Бабушка! Я и не заметила, когда она подошла.

– Как чудесно и как красиво!

– Вот теперь я верю, что ты сможешь подарить людям эту красоту. Ягода, она тоже человека видит. Одному всю себя до капельки отдаст. А горе-повар варево и получит. Ну, надевай фартук!

Крогер взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие; он стоял на самом краю колодца и, казалось, стоял так целую вечность. На лице его были написаны изумление и нарастающий страх. На какой-то миг показалось даже, что он успеет обрести равновесие. Но тут же он исчез за краем колодца, и его жалобный вопль донесся оттуда, вселив во всех ужас. Еще через мгновение Джессика услышала сильный всплеск.

Тяжесть гирь, укрепленных на поясе, увлекла Крогера на самое дно колодца, и его сразу же потащило мощное течение.

Стараясь не дышать и чувствуя жжение в легких, лишенных воздуха, он колотил руками и ногами, пытаясь выбраться. Но все было бесполезно. Небрежно, почти презрительно, вода – теперь она казалась ледяной – тащила его, увлекая все дальше и дальше. Шаря руками по илистому дну, Крогер безнадежно пытался уцепиться за что-нибудь, что могло бы замедлить его движение.

Одна рука, отчаянно копошившаяся в грязи, наконец наткнулась на что-то твердое; Крогер схватился за этот предмет, но в результате ему удалось лишь вытащить его из ила. Вещь была очень тяжелой и гладкой на ощупь. Между тем Крогер, которого тащило течение, тут же ударился еще об один предмет, потом еще об один, и всех их подхватила вода и понесла с собой.

Его легкие, превратившиеся в два пылающих мешка, не выдержали, и Крогер раскрыл рот, чтобы глотнуть воздуха – вода хлынула ему в рот, в горло, в легкие.

Руки его продолжали сжимать предметы, которые он вытащил из грязи, а тело вынесла из колодца река, питавшая его. Глаза Крогера, открытые, но уже незрячие, не могли видеть, какие бесценные вещи сопровождали его в этом странствии. Это была часть тех сокровищ, которые он искал с такой жадностью; и теперь они вместе с ним плыли в вечный мрак.

После исчезновения Крогера в колодце воцарилось долгое молчание. Джессика стояла, вся похолодев и потеряв дар речи. Вдруг Мария проговорила:

– Может быть, попробуем спасти его?

Джессика испуганно обернулась. Мария и Том стояли рядом. Вид у Тома был ошеломленный, кровь текла из раны рядом с виском, но в остальном он, казалось, был невредим. Прерывисто дыша, подошел Нейл и взял Джессику за руку.

– Это совершенно бесполезно, поскольку сеньор Крогер сам совершенно бесполезен. – Голос принадлежал Эрнандо. – Пусть уходит. Пусть достанется богам. Во всяком случае, теперь его уносит течением.

– Течением? – с любопытством спросил Нейл.

– Да, сеньор. Река. Она течет по дну священного колодца. Течение очень сильное. Оно будет тащить сеньора, пока он не умрет; оно уже поглотило бесчисленное множество других людей. Река защищает сокровища бога дождя. Я предупреждал сеньора Крогера, но он не пожелал прислушаться.

Эрнандо тяжело вздохнул, потом нагнулся и подобрал что-то с земли. Это была маленькая золотая статуэтка, которую Крогер достал из колодца. Эрнандо улыбнулся своей язвительной улыбкой и протянул вещицу Джессике:

– Вот, сеньорита. Хотите взять ее себе на память?

Джессику забила сильная дрожь.

– Боже мой, конечно, нет! Я не хочу ничего вспоминать. Я хочу только забыть.

Эрнандо пожал плечами с философским видом.

– Как хотите. Я возьму ее вместо платы, если вы не возражаете. А теперь мы, может быть, двинемся в путь. Я сопровожу вас до Мериды, а там мы расстанемся.

Джессика постояла мгновение, глядя на колодец. Потом ее взгляд упал на возвышение на противоположной стороне шахты. Индейцы все еще находились там, с самого утра. Они были слишком далеко, чтобы разглядеть наверняка, но Джессику охватила странная уверенность, что индейцы улыбаются.

– Джесси. – Нейл дотронулся до ее руки. – Нам пора покинуть это ужасное место.

– Да, дорогой.

Повернувшись спиной к колодцу, Джессика окинула взглядом развалины древнего города и пошла прочь, крепко держась за руку Нейла. Она шла, ни разу не оглянувшись назад; она смотрела вперед – туда, где их ждало уготованное им будущее.

Мистер и миссис Уингейт Мэннинг просят оказать им честь и прибыть на бракосочетание их дочери Джессики Анны Мэннинг в воскресенье 25 сентября в три часа пополудни в Большой зал отеля «Залив Тампа».

После бракосочетания состоится праздничный прием.