День был серый и ветреный упр 275. При подготовке заданий были использованы материалы учебных пособий Л

развесил, развешенный; развешать – развесил, развешанные; купить

- купил, купленный; бросить - бросил, брошенный; увенчать - увенчал, увенчанный; обещать - обещал, обещанный; поразить - поразил, пораженный; обстрелять - обстрелял, обстрелянный; подстрелить - подстрелил, подстреленный; затеять - затеял, затеянный; раскроить - раскроил, раскроенный по швам; высмеять

- высмеял, высмеянный; посеять - посеял, посеянный в прошлом месяце; склеить - склеил, склеенный намертво; обвешать - обвешал, обвешанный; обвесить - обвесил, обвешенный; утешить - утешил, утешенный.

№ 268. 1) Тесто хорошо замешено (замесить). Он был замешан (замешать) в неприятную историю. 2) Стены комнаты были оклеены (оклеить) светлыми обоями. 3) Потерянная (потерять) книга нашлась. 4) Замеченные (заметить) вовремя ошибки удалось быстро исправить. 5) На засеянных (засеять) ранней весной полях дружно появились первые всходы. 6) Работа была окончена (окончить) своевременно. 7) Белье было быстро высушено (высушить) ветром. 8) Лекция прослушана (прослушать) с глубоким вниманием.

№ 269. 1) Школьный драматический кружок, руководимый (страд.) артистом городского театра, готовит новую постановку. - Артист, руководящий (действ.) школьным драматическим кружком, тщательно разъясняет роль каждому участнику спектакля. 2) Юннаты, проделавшие (действ.) работу по расширению пришкольного сада, написали о своем опыте в школьную стенгазету. - Большая работа, проделанная (страд.) юннатами, была подробно описана в школьной стенгазете. 3) Девушка, прочитавшая (действ.) новую книгу, рассказывала

StudyPort подругам о своем впечатлении от нее. - Новая книга,. прочитаннаяru (страд.) девушкой, была написана ярко и увлекательно 4) Новый

прибор, изобретенный (страд.) инженером, имеет большую ценность.

Инженер, изобретший (действ.) новый прибор, получил премию. 5) Ветер, гонящий (действ.) облака, не утихал ни на минуту - Облака, гонимые (страд.) ветром, быстро неслись по небу.

№ 270. 1) Чуть шелестят листья берез, едва колеблемые (колебать) ветром. 2) Зарево на дальних высотах трепещущим (трепетать) румянцем отразилось. 3) На мысли, дышащие (дышать) силой, как бисер, нижутся слова. 4) Люблю дымок спаленной жнивы, в степи ночующий (ночевать) обоз и на холме средь желтой нивы чету белеющих (белеть) берез. 5) Русалка плыла по реке голубой, озаряема (озарять) полной луной. 6) И вдруг перед витязем пещера; в пещере свет. Он прямо к ней идет под дремлющие (дремать) своды. 7) После черного подземелья необычайно ярким кажется отраженный снегами, режущий (резать) глаза свет. 8) Добываемый (добывать)

уголь льется непрерывным потоком, грохочущим (грохотать) водопадом валится в трюмы приставшего к пристани корабля. 9) Пышущее (пыхать) здоровьем лицо Марии Андреевны покрылось бледностью. 10) Время от времени впереди на полотне появлялся машущий (махать) флажком связист. 11) Внезапно раздался топот скачущей (скакать) лошади.

№ 271. Мы выходим на лед , покрытый уже исслеженным снегом , ступаем на снег. Скользя по осыпающимся камням , поднимаемся на высокую насыпь , протянувшуюся вдоль открытого, голого берега. Поправив за спиной ружье, застегнув плотно куртку, борясь с тугим, дующим в лицо ветром , я иду берегом. Я смотрю на камни , грудою свалившиеся с берега в море. Солнечный луч, прорвавшись, освещает край черной, нависшей тучи . Я поднимаю бинокль, вглядываюсь в зыблющуюся глубину мертвой пустыни. В белом, сверкающем поле движется желтоватое пятно. Чуждый окружающему миру , маячит в снеговой дымке «Седов».

День и ночь, ночь и день между берегом и кораблем бегает шлюпка , нагруженная для устойчивости ящиками с винтовочными патронами. Хозяева строящейся станции по очереди сменяются на руле.

Покрытый - причастие.

1. От глагола - покрыть.

2. Н.ф. - покрытый.

3. Пост. признаки: страдательное, прош. вр., сов. вид.

4. Непост. признаки: полное, вин. пад., ед. ч., муж. р.

5. Лед (како й ?) покрытый .

Исслеженным - причастие.

1. От глагола - исследить. StudyPort 2. Н.ф. - исслеженный. .ru

3. Пост. признаки: страдательное, прош. вр., сов. вид. 4. Непост. признаки: полное, тв. пад, ед. ч., муж. р. 5. Снегом (каким?) исслеженным .

Осыпающимся - причастие. 1. От глагола - осыпаться. 2. Н.ф. - осыпающийся.

3. Пост. признаки: действительное, наст. вр., несов. вид. 4. Непост. признаки: дат. пад., мн. ч.

5. Камням (каким ?) осыпающимся . Дующим - причастие.

1. От глагола - дуть.

2. Н.ф. - дующий.

3. Пост. признаки: действительное, наст. вр., несов. вид.

4. Непост. признаки: тв. пад., ед. ч., муж. р.

5. Ветром (каким?) дующим .

Протянувшуюся - причастие.

1. От глагола - протянуться.

2. Н.ф. - протянувшийся.

3. Пост. признаки: действительное, прош. время., сов. вид.

4. Непост. признаки: вин. пад., ед. ч., жен. р.

5. Насыпь (каку ю ?) протянувшуюся .

№ 272. 1) Основа´ть - осно´ванн ый - осно´ван - осно´ван а - осно´ ван о - осно´ван ы; прикова´ть - прико´ванн ый - прико´ван - прико´ ван а - прико´ван о - прико´ван ы; изжева´ть - изже´ванн ый - изже´ ван - изже´ван а - изже´ван о - изже´ван ы.

2) Водвори´ть - водворе´ нн ый - водворе´н - водворен а´ - водворен о´ - водворен ы´ ; внедри´ть - внедре´нн ый - внедре´н - внедрен а´ - внедрен о´ - внедрен ы´ ; заключи´ть - заключе´нн ый - заключе´н - заключен а´ - заключен о´ - заключен ы´ ; испе´чь - испече´ нн ый - испече´н - испечен а´ - испечен о´ - испечен ы´ ; перевезти´

Перевезе´ нн ый - перевезе´н - перевезен а´ - перевезен о´ - перевезен ы´ ; просвети´ть - просвеще´нн ый - просвеще´н - просвещен а´

Просвеще н о´ - просвещен ы´ ; посвяти´ть - посвяще´нн ый - посвяще´н - посвящен а´ - посвящен о´ - посвящен ы´ ; реши´ть - реше´ нн ый - реше´н - решен а´ - решен о´ - решен ы´ .

3) Восстанови´ть - восстано´вле нн ый - восстано´влен - восстано´ влен а - восстано´влен о - восстано´влен ы; доба´вить - доба´вленн ый

Доба´вле н - доба´влен а - доба´влен о - доба´влен ы; допили´ть - допи´ленн ый - допи´лен - допи´лен а - допи´лен о - допи´лен ы; заучи´ ть - зау´ченн ый - зау´чен - зау´чен а - зау´чен о - зау´чен ы; обстри´ чь - обстри´женн ый - обстри´жен - обстри´жен а - обстри´жен о -

обстри´жен ы; предусмотре´ть - предусмо´тренн ый - предусмо´трен - StudyPort предусмо´трен а - предусмо´трен о - предусмо´трен ы. .ru № 273. В «Онегине» все части органически сочленены , в избранной

рамке романа своего Пушкин исчерпал всю свою идею, и поэтому в нем ни одной части нельзя ни изменить, ни заменить. «Герой нашего времени» представляет собой несколько рамок, вложенных в одну большую раму, которая состоит в названии романа и единстве героя. Части этого романа расположены сообразно с внутреннею необходимостью; но как они суть только отдельные случаи из жизни хотя одного и того же человека, то могли б быть заменены другими, ибо вместо приключения в крепости с Бэлой или в Тамани могли б быть подобные же и в других местах, и с другими лицами, хотя при одном и том же герое. Но тем не менее основная мысль автора дает им единство, и общность их впечатления поразительна.

№ 274. I. Раненый боец - израненный солдат; сеяная мука - посеянное зерно; кипяченая вода - вскипяченное молоко; крашеный пол - покрашенный забор; кошеный или некошеный клевер -

скошенная трава; стреляный воробей - подстреленная птица; пуганая ворона - испуганная лошадь; гашеная или негашеная известь

- погашенный костер; тканая скатерть - вытканный ковер; жженый кофе - сожженное письмо; копченая колбаса - закопченные стены; балованный ребенок - избалованное дитя - девочка избалована родителями; кованый меч - некованое железо - скованные движения; стриженый мальчик - стриженные под польку волосы

- остриженная голова; дистиллированная вода; линованная тетрадь; асфальтированная улица.

II. Воспитанный - воспитанн ица; вареный - варен ик; масленый - маслен ица; посланный - посланн ик.

№ 275. I. 1) День был серый и ветреный. Кругом пустынные жнивья и пашни. 2) В небольшом, оклеенном белым, совершенно пустом зале было светло, пахло масляной краской, на блестящем, крашеном полу у стены стояли две китайские вазы. 3) На конюшни, сараи и кухни были употреблены полновесные бревна, определенные на вековое стояние... Все было пригнано плотно и как следует. 4) С отчаянным криком Никита кинулся на пол. 5) Смышленый мальчишка понравился матросу. 6) В сенях встретила его [Дубровского] няня и с плачем обняла своего воспитанника. 7) Что такое станционный смотритель? Сущий мученик четырнадцатого класса. 8) Зала и гостиная были темны.

II. 1) Иван Ильич и Даша поселились на хуторе в мазаной хате. 2) Алексей развернул тряпочку, вынул вороненые часы. 3) Его нечесаные волосы ниспадали на глаза целой волной. 4) В доме были высокие комнаты с выбеленными стенами и некрашеными полами.

5) Никогда не забуду я эту сказочную прогулку среди высоких со- StudyPort сен по песку, смешанному с хвоей. 6) Свеча была. погашенаru .

7) Степь была пустынна, ужасающе тиха.

№ 276. Иногда я заставал его [Карла Ивановича] и в такие минуты, когда он не читал; очки спускались ниже на большом орлином носу, голубые полузакрытые глаза смотрели с каким-то особенным выражением, а губы грустно улыбались. В комнате тихо; только слышно его равномерное дыхание и бой часов с егерем. На другой стене висели ландкарты, все почти изорванные, но искусно подклеенные рукою Карла Ивановича. На третьей стене, в середине которой была дверь вниз, с одной стороны висели две линейки: одна - изрезанная, наша, другая - новенькая, собственная, употребляемая им более для поощрения, чем для линования, с другой - черная доска.

В середине комнаты стоял стол, покрытый оборванной черной клеенкой, из-под которой во многих местах виднелись края, из-

резанные перочинными ножами. Кругом стола было несколько некрашеных, но от долгого употребления залакированных табуретов. Последняя стена была занята тремя окошками. Вот какой был вид из них: прямо под окнами дорога, на которой каждая выбоина, каждый камешек, каждая колея давно знакомы и милы мне; за дорогой - стриженая липовая аллея, из-за которой кое-где виднеется плетеный частокол; через аллею виден и луг. (Повествование с элементами описания. )

№ 277. I. Свирепеть - свирепея; кричать - крича; бежать – нельзя; грохотать - грохоча; проповедовать - проповедуя; заведовать - заведуя; тормозить - тормозя; беречь – нельзя; заглядывать - заглядывая; бить – нельзя; быть – будучи; признавать - признавая; визжать - визжа; метить - метя; метать - метая; роптать - ропща; стрекотать - стрекоча; мерзнуть – нельзя; волноваться - волнуясь.

II. Вынести - вынеся; развеять - развеяв; развить - развив; обессилеть - обессилев; обессилить - обессилив; сберечь – сберегши; прикоснуться - прикоснувшись; запрячь – запрягши; запереть - заперев, заперши; отречься - отрекшись; встретить - встретивши; увести - уведя; выгрести - выгребши, выгребя; запыхаться - запыхавшись; присесть - присев; сбежать - сбежав; оставаться - оставшись, сплести - сплетя.

№ 278. 1) Чуть свет я вставал и, наскоро напившись чаю, пускался в путь. 2) Выбрав где-нибудь сухой песчаный берег, я приказывал лодке причаливать к нему. 3) Большими спиральными кругами на-

чал спускаться он [орлан] из-под облаков и, сев спокойно на землю,

StudyPort тотчас унял спор и драку между воронами, принявшись. сам ru доедать остаток рыбы. 4) Обиженные вороны сидели вокруг, каркали, не

смея подступить к суровому царю, и только изредка урывали сзади небольшие кусочки. 5) Оставив деревню Никольскую, я поплыл вниз по реке. 6) Ночью горящие палы представляют великолепную картину. Извиваясь змеей, бежит огненная струя и вдруг, встречая массы более сухой и высокой травы, вспыхивает ярким пламенем и опять движется далее узкой лентой. 7) Поднявшись с восходом солнца и указав направление, по которому нужно идти, мы отправились с товарищем вперед.

Унял - глагол.

1. Н.ф. - унять.

2. Пост. признаки: сов. вид, 1 спр., переход., невозв.

3. Непост. признаки: изъявит. накл., ед. ч., прош. вр., муж. р.

4. Он (что сделал?) унял .

Принявшись - деепричастие.

1. От глагола приняться.

2. Сов. вид.

3. Неизменяемость.

4. Унял (как?) принявшис ь ...

№ 279. 1) Дойдя до реки, мы устроили привал. 2) Плывя в лодке, путешественники видели по берегам реки множество птиц. 3) Заметив со всех сторон лодки и людей, стадо диких коз бросилось врассыпную. 4) Собираясь в поход, ребята тщательно продумали все детали путешествия. 5) Подъезжая к станции, пассажиры забеспокоились и стали собирать вещи. 6) Набирая скорость, поезд быстро приближался к горному перевалу.

и растворилась, как две половины деревянных ворот; | танцуя и фыркая| , между ними проехали лошади, раздался крик офицера.

№ 281. 1) Я не раз безудержно смеялся, глядя комедию «Ревизор».

StudyPort 2) Читая пьесу, я живо представлял себе ее персонажей. 3)ru После просмотра такой постановки сразу напрашивается вывод о жизни за

стенами костылевской ночлежки. 4) Приехав из города, Давыдов столкнулся с рядом трудностей. 5) Множество городов и деревень было уничтожено фашистами, лишившими тем самым население крова. 6) На входе в кочегарку нас обдало жаром. 7) Услышав о разведке, Петя повеселел.

1. Непоэтическое изложение стихотворения Некрасова «Несжатая полоса».

2. Восприятие Некрасова.

3. Доказательство силы слова, творческого процесса.

I. Творческий процесс - вещь неизмеримо более сложная, нежели умение стандартно пользоваться так называемыми правилами стихосложения…

Здесь я хотел бы привести один пример. Я сошлюсь на известное стихотворение Некрасова «Несжатая полоса». Как вы помните, содержание его таково: наступила поздняя осень, а в поле все еще стоит несжатая крестьянская полоса. Не сжата она потому, что ее хозяин надорвался на работе и тяжко заболел.

Я изложил это событие довольно точно, но в моей передаче оно все же не производит ровно никакого впечатления.

В данном случае я это сделал нарочно: сделал для того, чтобы показать , как много зависит от поэта, от того духовного поэтического «вклада», который он вносит в жизненный материал, положенный в основу произведения.

: , (чтобы…), (как…), (который…).

II. Теперь посмотрим, как это же событие воспринял и передал читателю Некрасов...

С первых же строк вас берет за сердце какая-то щемящая боль, хотя вы вначале, может быть, даже и не знаете, для чего поэт начал свой разговор. Вас охватывает жалость к этой одинокой крестьянской полоске, которую «и буря, и заяц топчет, и птицы разоряют».

И чем дальше вы читаете, тем все ощутимей, все ярче встает перед вами образ русского мужика, задавленного нуждой и непосильной работой, и не только образ данного конкретного мужика, о котором говорится в стихотворении, но и образ всех подобных ему, образ тогдашней деревни, подневольной, нищей, разоренной, темной...

Дело все в том, что Некрасов за, казалось бы, рядовым, незначительным фактом увидел гораздо больше того, что можно увидеть при поверхностном рассмотрении. Светом своего поэтического та-

StudyPort ланта он проник в него и осветил те его стороны, которые. наru первый взгляд были незаметны. Он нашел в своем сердце такие взволно-

ванные, такие проникновенные поэтические слова, которым нельзя не поверить. Это были слова глубоко прочувствованные, выношенные, слова, если хотите, выстраданные. Это были те единственные, незаменимые слова, при помощи которых только и можно было с наибольшей полнотой и убедительностью сказать то, что хотел ска-

зать Некрасов. (Рассуждение, художественный стиль.)

№ 283. Дистиллированный, компоновать, комбинировать, следующий, будущность страны, сведущий, аннулировать результаты, апеллировать, мультипликационный, стипендия, коллоквиум, сенсация, сенсационный репортаж, селекция, селекционный.

№ 284.

Спокойно - наречие.

1. Наречие образа действия.

2. Прошла (как?) спокойн о .

Справа - наречие.

1. Наречие места.

2. Послышался (гд е ?) справ а. Невысоко - наречие.

1. Наречие места.

2. Стояла (ка к ?) невысоко. Заново - наречие.

1. Наречие образа действия.

2. Началось (как?) занов о . По-осеннему - наречие.

1. Наречие образа действия.

2. Багрового (как?) по-осеннему .

Спокойно, справа, невысоко, заново, по-осеннему.

№ 285. 1) Море взволнованно. 2) Охотник взволнованно рассказывал о встрече с медведем. 3) Дитя испугано неожиданным выстрелом. 4) Ребенок испуганно вскрикнул. 5) Все в этом деле взвешенно и обдуманно. 6) Докладчик отвечал на вопросы не спеша, обдуманно. 7) Выступление было организовано драматическим кружком школы. 8) Выступление прошло очень организованно, по строгому плану. 9) Мой товарищ - всесторонне развитой человек. 10) На запасных путях, у разбросанных вагонов, где временно жили железнодорожники, копаются в песке дети. 11) Я очень ветрено, быть может, поступила.

№ 286. 1) Лошади шарахнулись и рванулись вскачь. 2) Филофей не-

сколько раз провел рукой наотмашь. 3) Было далеко за полночь. StudyPort 4) Она [Наташа] распахнула настежь окно. 5) Черные тучи. , ru сплошь покрывшие небо, тихо сеяли мелкий дождь. 6) Петр упал навзничь.

7) Мимо прошел последний вагон и покатился прочь. 8) Анна Сергеевна недавно вышла замуж. 9) Уж небо осенью дышало. 10) И стало спорить ей [Неве] невмочь.

№ 287. 1) Налево был угрюмый лес, направо Енисей. 2) Смотри, гроза поднимается слева. 3) Русское население издавна живет на Белом море. 4) Снова тучи надо мною собралися в вышине. 5) Обстоятельства разлучили их надолго. 6) Береги честь смолоду. 7) Кирила Петрович заезжал запросто в домишко своего старого товарища. 8) Стало сызнова смеркаться; средний брат пошел сбираться. 9) Гостиная и зала понемногу наполнялись гостями. 10) У Кати для раздумья времени было досыта. 11) Нева точно спала; изредка, будто впросонках, она плеснет легонько волной о берег и замолчит. 12) Представители враждебной стороны вели себя на конференции

вызывающе. 13) Он поглядел на меня и угрожающе поднял руку. 14) Публика горячо аплодировала певцу.

№ 288. Никому ´ (мест) не говорить, ни к кому ´ (мест) не обращаться, никуда ´ (мест нар)не ездить; никого ´ (мест) не спрашивать, ни от кого ´ (мест) не зависеть, ниотку´да (мест нар) не получать писем; не´кем (мест) заменить, не´ с кем (мест) переслать, не´где (мест нар) разместить; не´ о чем (мест) говорить, ни о че ´м (мест) не спорить, не´зачем (мест нар) понапрасну беспокоиться; не´кого (мест) позвать, не´ от кого (мест) ждать телеграммы; не´откуда (мест нар) позвонить по телефону, нима´ло (мест нар) не беспокоиться, ниско´лько (мест нар) не волноваться, ничу´ть (мест нар) не тревожиться, приобрести не´ сколько (мест нар) книг, никогда ´ (мест нар) не унывать, ни от чего ´ (мест) не падать духом, ничего ´ (мест) не скрывать.

№ 289. 1) Настала ночь. Никто´ во граде очей бессонных не смыкал. 2) Обломовцы ниотку´да не получали новейших известий, да и не´откуда их было получать. 3) Сочувствий он [Лучков] ни в ко´м возбуждать не мог. 4) Не´сколько тощих ракит боязливо спускаются по песчаным его [оврага] бокам. Невеселый вид, не´чего сказать. 5) Ни в како´е время Колотовка не представляет отрадного зрелища. 6) Он [Моргач] не´когда был кучером. 7) Я остался ни с че´м, ни при че´м. 8) Но скалы, и тайные мели, и бури ему ни по че´м. 9) Дожди иногда лились потоками, но ниско´лько не прохлаждали атмосферы.

№ 290. Анна Сергеевна была довольно странное существо. Не имея никаких предрассудков, не имея даже никаких сильных верований, она ни перед чем не отступала и никуда не шла. Она многое ясно видела, многое ее занимало, и ничто не удовлетворяло ее вполне, да

она едва ли и желала полного удовлетворения. Ее ум был пытлив и StudyPort равнодушен в одно и то же время; ее сомнения не утихали. никогдаru до забывчивости и никогда не дорастали до тревоги. Не будь она

богата и независима, она, быть может, бросилась в битву, узнала бы страсть.

Но ей жилось легко, хотя она и скучала подчас, и она продолжала провожать день за днем, не спеша и лишь изредка волнуясь.

(, (хотя…), и .) Радужные краски загорались иногда и у ней перед глазами, но она отдыхала , когда они угасали, и не жалела о них.

(, но [ ,(когда…) ].) Воображение ее уносилось даже за пределы того, что по законам обыкновенной морали считается дозволенным; но и тогда кровь ее по-прежнему тихо катилась в ее обаятельно стройном и спокойном теле.

настоящему понравился ей [Даше] только Телегин. 4) Небо повесеннему безоблачно, и ослепительно блестит степь. 5) Малопомалу стемнело. 6) Говорил Гречкин многозначительно, поволжски окая. 7) Ямщики засвистели по-степному, сытые тройки рванули вскачь. 8) Печорин чуть-чуть побледнел и отвернулся. 9) По-прежнему качается пароход. 10) Боцман все-таки поступил по-своему. 11) Герман волею-неволею согласился быть моим помощником. 12) В чертах у Ольги жизни нет, точь-в-точь в Вандиковой Мадонне. 13) Где-то, когда-то, давно-давно тому назад я прочел одно стихотворение. 14) Он [Андрей Болконский] предполагал, вопервых, сосредоточить всю артиллерию в центре, во-вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. 15) Покрытая багровым облаком всходила луна и еле-еле освещала дорогу.

№ 292. Жить по-новому, запомнить крепко-накрепко, говорить с глазу на глаз, исполнить точка в точку, хлопотать по-пустому, тратить время попусту, пойти куда-либо, знать мало-мальски, приделать ши- ворот-навыворот, приехать нежданно-негаданно, продвигаться шаг за шагом, прибыть вовремя, выдать уголь на-гора, согласиться в конце концов, распределить поровну, сделать получше и покрасивее, ворочаться с боку на бок, сегодня, по-видимому, будет дождь.

№ 293. Навсегда запомнить, перенести на послезавтра , отложить до завтра , жить напротив , видеть насквозь , свести на нет , сохранить доныне , сложить вдвое , разделить надвое , идти по одному , думать по-своему , плыть по двое , увеличиваться понемногу , сказать сгоряча , биться врукопашную , окончить вничью , действовать в открытую , решить в общем , говорить вообще .

StudyPort Слышится сверху, прыгнуть вверх, посмотреть наверх.ru Подойти снизу, спуститься вниз, виднелось внизу.

Обогнать спереди, идти впереди, знать наперед. Ударить сбоку, подвинуться вбок, повернуться набок

№ 295. Мчаться ввысь, нырнуть вглубь, посмотреть вдаль, расти

вширь, встать вокруг, вовек не попасть, не понять вначале, вновь удариться.

№ 296. Запомнить навек, навеки, записаться накануне, прийти тотчас, побежать вдогонку, разбить вдребезги, сгореть дотла, обращаться запанибрата, подготовить исподволь, смотреть исподлобья, ударить исподтишка, схватить в охапку, глядеть в упор, рассчитывать наверняка, считать подряд, соскочить на ходу, стрелять на лету, спрашивать поодиночке, собираться спозаранку, измучиться вконец, сделать в отместку, покупать нарасхват, нужно до зарезу, работать без устали, танцевать до упаду, заполнить до отказа.

– Яблочки продавать везете? – Никита подал ему яблоко. – Нет, юнкер, мне жевать нечем.
Отъехав от стана, встретили четыре цабана; за быками, покачивающимися в ярмах, тащились перевернутые вверх лемехами плуги, шли лохматые, в заскорузлых рубахах плугари – есть кашу. Артем опять остановился и долго расспрашивал – какой будет поворот на Пестравку.
К полдню ветер затих, и вдали по краю степи заходили волны жара. Вглядываясь, Никита различал в этой волнующей синеве то плывущий дом, то дерево, висевшее над землей, то корабль без мачт. Воза шли. Трещали кузнечики. И вот по степи послышался ровный заливной звон. Заремка заплясала бочком в коновязи, заржала звонко. Артем обернулся и сказал, подмигнув:
– Наш пылит!
Скоро мимо возов пролетела тройка с увалистой рысью Лорда Байрона, задиравшего морду, с вислозадыми пристяжными, грызущими землю от злости. В коляске сидел отец в чесучовой поддевке, подбоченясь; борода его летела на две стороны по ветру; поведя веселыми глазами, он крикнул Никите:
– Хочешь ко мне? – И тройка умчалась, Наконец из-за края степи начали подниматься два купола белой церкви, журавли колодцев, верхушки редких ветел, дымки, крыши, и за степной, глинисто-желтоватой, сверкающей на солнце рекой открылось все село Пестравка, а за – ним на выгоне – парусиновые балаганы и темные пятна табунов.
Воза рысью проехали по зыбкому, над самой водою, мосту, миновали церковную площадь, где в розовом дому, в крайнем окошке, играл толстый поп на скрипке, завернули по выгону к балаганам и стали близ горшечного ряда.
Никита стоял на телеге и видел: вот заросший от самых глаз черной бородой цыган, в раскрытом на голой груди синем кафтане с серебряными пуговицами, глядит в зубы больной лошаденке, а хилый мужичок, ее хозяин, с удивлением глядит на цыгана. Вот хитрый старичок уговаривает испуганную бабу купить горшок, расписанный травками, – стучит по нему ногтем. «Да мне, батюшка, горшок не такой нужен», – говорит баба. «Ты, красотка, такого горшка – обыщи весь свет – не найдешь». Вот пьяный мужик сердится около лукошка с яйцами и кричит: «Какое это яйцо? Разве это яйцо, – это яйцо щуплое. Вот у нас в Колдыбани – яйцо, у нас в Колдыбани куры по шею в зерне ходят». Вот идут девки в розовых, в желтых кофтах, в пестрых полушалках и сворачивают к парусиновым балаганам, где, перегибаясь через прилавки, кричат продавцы, хватают проходящих: «К нам, к нам, у нас покупали…» Пыль, крик, лошадиное ржанье над ярмаркой. Свистят глиняные свистульки. Повсюду торчат поднятые оглобли возов. Вот, колеся ногами, толкаясь, идет парень в разодранной на плече голубой рубахе и растягивает со всей силой гармонь: «Эх, Дуня, Дуня, Дуня!..»
Артем отпряг лошадей и начал расшпиливать воза. В это время к нему подошел человек в военном сюртуке, с шашкой на ременной портупее, поглядел на Артема и покачал головой. Артем тоже на него поглядел и снял шапку.
– Вот ты мне когда попался, бродяга, – сказал усатый человек, – безусловно, я тебя сгною теперь.
– Воля ваша, – ответил Артем.
Усатый человек взял его под локоть и потащил. Вслед им засмеялся хитрый старичок, продававший горшки. Мишка Коряшонок озабоченно зашептал Никите:
– Сбегай, найди отца, скажи – Артема урядник в клоповку взял, а я воза посторожу.
Никита выбрался из толчеи и побежал по утоптанному ковыльному полю к конским загонам, где он еще издали увидел отцовскую коляску. Отец, очень веселый, стоял у одного из загонов, заложив руки в карманы поддевки. Никита начал было рассказывать о происшествии с Артемом, но Василий Никитьевич сейчас же перебил:
– Видишь гнедого жеребчика… Ах, жеребчик, ах, шельма!..
По загону между лошадей ходили три башкира в вылинявших стеганых халатах и ушастых шапках и старались арканом поймать рыжего шустрого жеребчика. Но он, прикладывая уши, показывая зубы, шарахался, увертывался от аркана и то кидался в гущу табуна, то выбегал на просторное место. Вдруг он опустился на колени, пролез под жердь загороди, приподнял ее, вскочил уже по той стороне и веселым галопом помчался в ковыльную степь, отдувая гриву и хвост по ветру. Отец даже затопал ногами от удовольствия.
Башкиры, переваливаясь косолапо, побежали к верховым лошадям, косматым и низкорослым, легко ввалились в высокие седла и поскакали – двое в угон за караковым жеребчиком, третий – с арканом – наперерез ему. Жеребчик начал вертеться по полю, и каждый раз наперерез ему выскакивал башкир, визжа по-звериному. Жеребчик заметался, и тут-то ему накинули аркан на шею. Он взвился, но его с боков стали хлестать плетями, душить арканом. Жеребчик зашатался и упал. Его привели к загону, дрожащего, в мыле. Сморщенный старый башкир мешком скатился с седла и подошел к Василию Никитьевичу:
– Купи жеребца, бачка.
Отец засмеялся и пошел к другому загону. Никита опять начал рассказывать про Артема.
– Ах, досада, – воскликнул отец, – в самом деле, что мне с этим болваном делать? Вот что, – возьми двугривенный, купи калач, рыбы какой-нибудь и дожидайся меня на возах…. А Заремку я, знаешь, продал Медведеву, – недорого, зато без хлопот. Ступай, я сейчас приду.
Но «сейчас» оказалось очень долгим временем. Большое бледно-оранжевое солнце повисло над краем степи, золотистая пыль встала над ярмаркой. Зазвонили к вечерне. И только тогда появился отец. Лицо у него было смущенное.
– Совершенно случайно купил партию верблюдов, – сказал он, не глядя Никите в глаза, – страшно недорого… А что, за кобылой еще не прислали? Странно. Ну, а яблок вы много продали? На шестьдесят пять копеек? Странно. Так вот что: черт с ними, с этими яблоками, – я Медведеву сказал, что продаю их ему в придачу к кобыле… Пойдем выручать Артема…
Василий Никитьевич обнял Никиту за плечи и повел его по затихшей ярмарке, между возов, от которых в сумерки пахло сеном, дегтем и хлебом. Кое-где слышалась песня с высоким тающим в степи подголоском. Ржала лошадь.
– А знаешь, – отец остановился, глаза его лукаво блеснули, – достанется мне дома на орехи… Ну, да ничего. Завтра пойдем тройку одну смотреть – серые, в яблоках… Все равно – один ответ.

Вечером, на возу свежей пшеничной соломы, Никита возвращался с молотьбы. Узкая полоса заката, тусклого и по-осеннему багрового, догорала над степью, над древними курганами – следами прошедших здесь в незапамятные времена кочевников.
В сумерках на пустынных сжатых полях виднелись борозды пашни. Кое-где у самой земли краснел огонек костра плугарского стана, и тянуло горьковатым дымком. Поскрипывала, покачивалась телега. Никита лежал на спине, закрыв глаза. Усталость сладко гудела во всем теле. Он полусонно вспоминал этот день…
…Четыре пары сильных кобыл ходят в круге молотильного привода. Посредине, на шкворне, на сиденьице медленно крутится Мишка Коряшонок, покрикивает, пощелкивает кнутом.
С деревянного маховика, хлопая, убегает бесконечный ремень к красной, большой, как дом, молотилке, бешено трясущейся соломотрясами и решетами. Воет, западая, ухает, свирепо ревет барабан, далеко слышный в степи, – жрет раскинутые снопы, гонит в пыльные недра молотилки солому и зерно. Задает сам Василий Никитьевич, в глухих очках, в голицах по локоть, в прилипшей к мокрой спине рубашке, – весь пыльный, с мякинной бородой, с черным ртом. Подъезжают скрипучие воза со снопами. Раздвигая ноги, бежит за возилкою парень, захватив огромный ворох соломы, становится на доску и рысью волочит солому к ометам. Старые мужики мечут ометы длинными деревянными вилами. Кончаются заботы, труды и тревоги целого года. Весь день раздаются песни, шутятся шутки. Артема, кидавшего с возов снопы на полети молотилки, девки поймали между телег, защекотали, – он боялся щекотки, – повалив, набили его под одеждой мякиной. Вот было смеху!..
…Никита открыл глаза. Покачивался, поскрипывал воз. В степи было теперь совсем темно. Все небо усыпано августовскими созвездиями. Бездонное небо переливалось, словно по звездной пыли шел ветерок. Разостлался светящимся туманом Млечный Путь. На возу, как в колыбели, Никита плыл под звездами, покойно глядел на далекие миры.
«Все это – мое, – думал он, – когда-нибудь сяду на воздушный корабль и улечу…» И он стал представлять летучий корабль с крыльями, как у мыши, черную пустыню неба и приближающийся лазурный берег неведомой планеты, – серебристые горы, чудесные озера, очертания замков и летящие над водой фигуры и облака, какие бывают в закате.
Воз стал спускаться под горку. Забрехали вдалеке собаки. Потянуло сыростью с прудов. Въехали во двор. Теплый уютный свет лился из окон дома, из столовой.

«Хлеб я продал, представь – удачно, дороже, чем Медведев. Дело с наследством, как и надо было ожидать, не подвинулось ни на шаг. Поэтому, само собою, напрашивается второе решение, которому ты так противилась, милая Саша. Не жить же нам врозь еще и эту зиму. Я советую торопиться с отъездом, так как занятия в гимназии уже начались. Только в виде отдельного исключения Никите будет разрешено держать вступительный экзамен во второй класс. Между прочим, мне предлагают две изумительные китайские вазы – это для нашей городской квартиры; только страх, что ты рассердишься, удерживает пока меня от покупки».

Матушка колебалась недолго. Тревога за нахождение в руках Василия Никитьевича больших денег я в особенности опасность покупки им никому на свете не нужных китайских ваз заставили Александру Леонтьевну собраться в три дня. Нужная для города мебель, большие сундуки, бочонки с засолом и живность матушка отправляла с обозом. Сама же налегке, на двух тройках, с Никитой, Аркадием Ивановичем и Василисой-кухаркой выехала вперед. День был серый и ветреный. Кругом пустынные жнивья и пашни. Матушка жалела лошадей, ехала трусцой. В Колдыбани заночевали на постоялом дворе. На другой день, к обеду, из-за плоского края степи, из серой мглы поднялись купола церквей, трубы паровых мельниц. Матушка молчала: не любила города, городской жизни. Аркадий Иванович от нетерпения покусывал бородку. Долго ехали мимо салотопенных вонючих заводов, мимо складов леса, миновали грязную слободу с кабаками и бакалейными лавками, переехали широкий мост, где по ночам шалили слободские ребята, горчичники; вот мрачные бревенчатые амбары на крутом берегу реки Самарки, – усталые лошади поднялись в гору, и колеса загремели по мостовой. Чисто одетые прохожие с удивлением оглядывались на залепленные грязью экипажи. Никите стало казаться, что обе коляски неуклюжи и смешны, что лошади – разномастные, деревенские, – хоть бы своротить с главной улицы! Вот мимо, сильно цокая подковами, пролетел вороной рысак, запряженный в лакированный шарабан.
– Сергей Иванович, что вы так едете, поскорее, – сказал Никита…
– И так доедем.
Сергей Иванович сидел степенно и строго на козлах, придерживая тройку рысцой. Наконец свернули в боковую улицу, проехали мимо пожарной каланчи, где у калитки стоял мордастый парень в греческом шлеме, и остановились у белого одноэтажного дома с чугунным через весь тротуар крыльцом. В окошке появилось радостное лицо Василия Никитьевича. Он замахал руками, исчез и через минуту сам открыл парадное.
Никита вбежал в дом первым. В небольшом, оклеенном белым, совершенно пустом зале было светло, пахло масляной краской, на блестящем крашеном полу у стены стояли две китайские вазы, похожие на умывальные кувшины. В конце зала, в арке с белыми колонками, отражавшимися в полу, появилась девочка в коричневом платьице. Руки ее были заложены под белый фартучек, желтые башмачки тоже отражались в полу. Волосы были зачесаны в косу, за ушами на затылке черный бант. Синие глаза глядели строго, даже немножко прищурились. Это была Лиля. Никита стоял посреди зала, прилип к полу. Должно быть, Лиля глядела на него точно так же, как на главной улице прохожие глядели на сосновские тарантасы.
– Письмо мое получили? – спросила она. Никита кивнул ей. – Где оно? Отдайте сию минуту.
Хотя письма при себе не было, Никита все же пошарил в кармане. Лиля внимательно и сердито глядела ему в глаза…
– Я хотел ответить, но… – пробормотал Никита.
– Где оно?
– В чемодане.
– Если вы его сегодня же не отдадите, – между нами все кончено… Я очень раскаиваюсь, что написала вам… Теперь я поступила в первый класс гимназии.
Она поджала губы и стала на цыпочки. Только сейчас Никита догадался: на лиловенькое письмо он ведь не ответил… Он проглотил слюни, отлепил ноги от зеркального пола… Лиля сейчас же опять спрятала руки под фартучек – носик у нее поднялся. От презрения длинные ресницы совсем закрылись.
– Простите меня, – проговорил Никита, – я ужасно, ужасно… Это все лошади, жнитво, молотьба, Мишка Коряшонок…
Он побагровел и опустил голову. Лиля молчала. Он почувствовал к себе отвращение, вроде как к коровьей лепешке. Но в это время в прихожей загудел голос Анны Аполлосовны, раздались приветствия, поцелуи, зазвучали тяжелые шаги кучеров, вносивших чемоданы… Лиля сердито, быстро прошептала:
– Нас видят… Вы невозможны… Примите веселый вид… может быть, я вас прощу на этот раз…
И она побежала в прихожую. Оттуда по пустым гулким комнатам зазвенел ее тоненький голос:
– Здравствуйте, тетя Саша, с приездом!
Так начался первый день новой жизни. Вместо спокойного, радостного деревенского раздолья – семь тесноватых, необжитых комнат, за окном – громыхающие по булыжнику ломовики и спешащие, одетые все, как земский врач из Пестравки, Вериносов, озабоченные люди бегут, прикрывая рот воротниками от ветра, несущего бумажки и пыль. Суета, шум, взволнованные разговоры. Даже часы шли здесь иначе, – летели. Никита и Аркадий Иванович устраивали Никитину комнату, – расставляли мебель и книги, вешали занавески. В сумерки пришел Виктор, прямо из гимназии, рассказал, что пятиклассники курят в уборной и что учитель арифметики у них в классе приклеивался к стулу, вымазанному гуммиарабиком. Виктор был независимый и рассеянный. Выпросил у Никиты перочинный нож с двенадцатью лезвиями и ушел «к одному товарищу, – ты его не знаешь», – играть в перышки.
В сумерки Никита сидел у окна. Закат за городом был все тот же – деревенский. Но Никита, как Желтухин за марлей, чувствовал себя пойманным пленником, чужим – точь-в-точь Желтухин. В комнату вошел Аркадий Иванович, в пальто и в шапке, в руке он держал чистый носовой платок, распространяющий запах одеколона.
– Я ухожу, вернусь часам к девяти.
– Вы куда уходите?
– Туда, где меня еще нет. – Он хохотнул. – Что, брат, как тебя Лиля-то приняла, – прямо в вилы… Ничего, обтешешься. И даже это отчасти хорошо – деревенского жирку спустить… – Он повернулся на каблуке и вышел. За один день сделался совсем другим человеком.
Этой ночью Никита видел во сне, будто он в синем мундире с серебряными пуговицами стоит перед Лилей и говорит сурово:
– Вот ваше письмо, возьмите.
Но на этих словах он просыпался и снова видел, как идет по отсвечивающему полу и говорит Лиле:
– Возьмите ваше письмо.
У Лили длинные ресницы поднимались и опускались, независимый носик был гордый и чужой, но вот-вот и носик и все лицо перестанут быть чужими и рассмеются…
Он просыпался, оглядывался, – странный свет уличного фонаря лежал на стене… И снова Никите снилось то же самое. Никогда наяву он так не любил эту непонятную девочку…
Наутро матушка, Аркадий Иванович и Никита пошли в гимназию и говорили с директором, худым, седым, строгим человеком, от которого пахло медью. Через неделю Никита выдержал вступительный экзамен и поступил во второй класс… Детство Никиты Начальные главы повести впервые печатались в двухнедельном детском журнале «Зеленая палочка», Париж, 1920, № 2, 3, 4, 5–6. Начиная с главы «Разлука» и кончая главой «Как я тонул» –в журнале «Сполохи», Берлин, 1922, № 5.
Заглавие в этих публикациях было: «Повесть о многих превосходных вещах». Последние главы, начиная с главы «Страстная неделя», впервые опубликованы были в отдельном издании повести (заглавие «Повесть о многих превосходных вещах», подзаголовок «Детство Никиты», издательство «Геликон», Москва – Берлин, 1922). Впоследствии уже под установившимся твердо заглавием «Детство Никиты» многократно переиздавалась в виде отдельных книг или входя в сборники и собрания сочинений писателя.
Повесть написана в 1919–1920 годах. По свидетельству самого писателя, мысль написать «Детство Никиты» явилась и оформилась у него в связи с одним внешним обстоятельством – он обещал издателю выходившего в Париже детского журнальчика («Зеленая палочка») дать небольшой детский рассказик: «Начал – и будто раскрылось окно в далекое прошлое со всем очарованием, нежной грустью и острыми восприятиями природы, какие бывают в детстве» (Полн. собр. соч., т. 13, стр. 563).
«Детство Никиты» – автобиографическая повесть. Место действия довольно точно воспроизводит обстановку небольшой усадьбы отчима писателя А. А. Бострома, где Толстой вырос. Сохранено в повести даже название усадьбы – Сосновка. Впечатления детства, воспоминания А. Толстого о ранней поре жизни в Самарской губернии вошли в содержание его произведения. В одной из своих автобиографических заметок А. Толстой писал о себе так: «Я рос один, в созерцании, в растворении, среди великих явлений земли и неба. Июльские молнии над темным садом; осенние туманы, как молоко; сухая веточка, скользящая под ветром на первом ледку пруда; зимние вьюги, засыпающие сугробами избы до самых труб; весенний шум вод; крик грачей, прилетавших на прошлогодние гнезда; люди в круговороте времен года; рождение и смерть, как восход и закат солнца, как судьба зерна; животные, птицы; козявки с красными рожицами, живущие в щелях земли; запах спелого яблока, запах костра в сумеречной лощине; мой друг Мишка Коряшонок и его рассказы; зимние вечера под лампой, книги, мечтательность…» (Полн. собр. соч., т. 13, стр. 557–558). Как раз в такой атмосфере растет и формируется и маленький герой повести А. Толстого Никита.
Родители Никиты во многом повторяют реальные черты отчима и матери писателя. Мать Никиты зовут так же, как и мать писателя, – Александрой Леонтьевной. Для образа учителя прототипом послужил семинарист-репетитор, Аркадий Иванович Словоохотов, готовивший будущего писателя к поступлению в среднее учебное заведение. Взаимоотношения Никиты с деревенскими ребятишками – с Мишкой Коряшонком и Степкой Карнаушкиным, их дружба и товарищеские игры тоже автобиографичны, так же как еще ряд подробностей и деталей. Правда, нельзя забывать при этом, что сырой материал воспоминаний, реальные факты ранней биографии А. Толстого в повести подверглись значительной обработке, представая нам уже художественно претворенными.
Работа А. Толстого над «Детством Никиты» опиралась на некоторый предшествующий опыт писателя в этом плане. В 1912 году Толстым написан был небольшой рассказ «Логутка», рисующий обстановку усадьбы и деревни в голодный неурожайный год, рассказ, который можно считать маленьким эскизом, подготовительным этюдом к повести «Детство Никиты».
Еще много раньше, в 1902 году, в одном из писем к матери Алексей Толстой, тогда еще начинающий писатель, сообщал о своем намерении работать над темой детских воспоминаний: «…кажется, буду участвовать в журнале «Юный читатель», если Николай (Н. А. Шишков, дядя А. Толстого. – А. А.) одобрит мои произведения, это было бы тоже недурно. Я уже начал – Детские воспоминания; кажется, что удачно» (Полн. собр. соч., т. 15, стр. 355).
Этот замысел не был осуществлен. А. Толстой создал лишь небольшой автобиографический фрагмент, который при жизни писателя не печатался. Опубликован он был в 15-м томе Полного собрания сочинений под условным названием «Я лежу в траве». Эти воспоминания о детских годах представляют собой одно из самых ранних литературных произведений А. Толстого.
Отдельными своими эпизодами (обед в людской, обучение мальчика верховой езде, зимний вечер у лампы под завывание вьюги, наступление весны и первые полевые работы) этот фрагмент явно предвосхищает некоторые из страниц позднее написанного «Детства Никиты».
Повесть «Детство Никиты» связана с традицией автобиографического жанра в нашей классической литературе, но идя в ряду таких произведений, как «Детство. Отрочество» Льва Толстого, «Детские годы Багрова внука» С. Аксакова, «Детство», «В людях» М. Горького, – повесть Алексея Толстого «Детство Никиты» в своем общем содержании и построении обнаруживает много нового и своеобразного. В частности, рассказ в ней в отличие от упомянутых выше произведений идет от третьего лица.
Первопечатный текст «Детства Никиты» имеет некоторые отличия от текста книги в ее переизданиях. Прежде всего в повесть постепенно вносился ряд стилистических исправлений. Но и со стороны своего содержания, планировки глав, их заглавий первопечатный текст подвергся некоторым изменениям.
Так, например, главы «Последний вечер» первоначально не было. Существовала лишь ее концовка – учитель Аркадий Иванович после окончания рождественских каникул будит утром Никиту на занятия. Введение автором главы «Последний вечер» создало более мягкий, плавный переход от изображения праздничных развлечений и приезда гостей к будничной поре в Сосновке.
Не существовала самостоятельно и глава с наименованием «То, что было привезено на подводе». Текст первой ее половины (кончая словами Мишки Коряшонка: «гостинцы, чай, привезли») входил в предыдущую главу «Елочная коробочка». Остальная часть текста главы «То, что было привезено на подводе» составляла отдельную маленькую главу с заглавием «Лодка». После следовавшей за тем главы «Елка» стоял заголовок «Что было в вазочке на стенных часах», и глава эта начиналась текстом теперешней главы «Неудача Виктора» (кончая упоминанием момента ухода Никиты через пруд к дому). Далее вплотную к этому шел кусок текста, рисующий Никиту дома (он слышит слова Лили о кукле Валентине, он испытывает ощущение счастья и пишет свои стихи о лесе). Затем шел текст второй половины главы «Неудача Виктора», и после давалась вся вторая часть главы «Что было в вазочке на стенных часах» – от слов «В сумерки вернулся Виктор» и включая эпизод обнаружения детьми колечка.
Эта часть главы «Что было в вазочке на стенных часах» в первоначальном виде отличалась более развернутым текстом. Атмосфера таинственности, загадочности (непонятные совпадения сна Никиты с явью, сходство Лили и дамы со старинного портрета и т. п.) выступала в ней особенно резко.
Ниже приводится текст второй половины главы «Что было в вазочке на стенных часах» таким, каким он был в журнале «Зеленая палочка», № 5–6 за 1920 год:
«Дубовые половинки дверей в соседнюю темную комнату оказались приоткрытыми.
– Часы там? – спросила Лиля.
– Еще дальше, в третьей комнате.
– Вы не бойтесь, Никита.
– Какая чепуха? Я в какую угодно темную комнату пойду.
Никита потянул половинку дверей, она неожиданно заскрипела, и жалобный скрип глухо раздался в пустых комнатах. Лиля схватила Никиту за руку. Фонарик задрожал, и красные отсветы его полетели по белым стенам.
Дети все-таки решились и вошли в дверь. Здесь сквозь два полукруглых окна лился лунный свет и голубоватыми квадратами лежал на паркете. У стены стояли рядом на кривых ножках полосатые кресла, в углу – раскорякой, низкий, глубокий диван. У Никиты закружилась голова, – точно такою он уже видел однажды эту комнату.
– Смотрите, вот они, – прошептал он, указывая на висящие рядышком на стене два портрета старичка и старушки. Но странно, что портреты казались совсем небольшими, потрескавшимися и темными. Только видны были хорошо у них глаза.
Дети на цыпочках перебежали по лунным отсветам комнату и у резной низкой дверцы обернулись. Так и есть, портреты, два темных пятна, пристально глядели на них.

Где так тор- жественно и тихо, что бубенчик заблудившейся коровы слышен очень далеко, почти за километр. Егорушка нехотя глядел вперед на лиловую даль, и ему начало казаться, что мельница, машущая крыльями, приближается.
Увидеть, слышен, далеко, машущая, приближается.
№ 264. Тяжело дышащий (дышать, 2, дышат) человек, мелющий
(молоть, 1, мелют) муку работник, пилящие (пилить, 2, пилят) дере- во рабочие, плещущиеся (плескаться, 1, плещутся) в воде ребятиш- ки, клеящий (клеить, 2, клеят) коробочку мальчик, значащееся (зна-
StudyPort.ru

80
чится, 2, значатся) по списку количество, борющийся (бороться, 1, борются) с бурей экипаж, храбро сражающийся (сражаться, 1, сра- жаются) полк, хлопочущая (хлопотать, 1, хлопочут) у печки хозяй- ка, расстилающаяся (расстилаться, 1, расстилаются) степь, стро- ящееся (строиться, 2, строятся) здание, колющий (колоть, 1, колют) дрова юноша, прячущийся (прятаться, 1, прячутся) ребенок, трепе- щущая (трепетать, 1, трепещут) рыба, готовящийся (готовиться, 2, готовятся) к зачетам студент, дремлющий (дремать, 1, дремлют) старик, слышащийся (слышаться, 2, слышатся) издали гудок, сте- лющийся (стелиться, 1, стелются) туман, лающая (лаять, 1, лают) собака, спеющий (спеть, 1, спеют) виноград.
№ 265. 1) Природа жаждущих степей его в день гнева породила.
2) Шквал зарылся в зыбучей поверхности океана, окатив мостик хле- щущими брызгами. 3) Луна и звезды исчезали перед блеском этого чудного, дышащего свежестью, радостного утра. 4) Глядя на веселого спутника, на его румяное, пышущее здоровьем лицо, даже незнако- мые люди невольно улыбаются. 5) Внутри у меня все дрожало от клокочущего смеха. 6) Поблескивали лужицы от тающего снега.
7) Вдруг среди молчания раздался режущий голос Николая.
8) Встречая колющий взгляд маленьких глаз, она робко двигала бро- вями. 9) Печорин - человек решительный, алчущий тревог и бурь.
№ 266. Любить - любят - любимый; возбуждать - возбуждают
- возбудимый; уважать - уважают - уважаемый; волновать - волнуют - волнуемый; слышать - слышат - слышимый; редак- тировать - редактируют - редактируемый; контролировать - контролируют - контролируемый; ненавидеть - ненавидят - не- навистный; поддерживать - поддерживают - поддерживаемый; побуждать - побуждают - побуждаемый; изображать - изобра- жают - изображаемый; вести – ведут – ведомый; видеть - видят
- видимый; прерывать - прерывают - прерываемый; забывать - забывают - забываемый; рекомендовать - рекомендуют - реко- мендуемый; изменять - изменяют - изменяемый.
Уважаемый клиент, ненавидимый всеми окружающими, реко- мендуемый специалистами.
№ 267. Опустить - опустил, опущенный; осветить - осветил, ос- вещенный; посвятить - посвятил, посвященный; обидеть - оби- дел, обиженный; рассмотреть - рассмотрел, рассмотренный; за- стрелить - застрелил, застреленный; расстрелять - расстрелял, расстрелянный; погасить - погасил, погашенный; замешать - за- мешал, замешанный; замесить – замесил, замешенный; развесить -
StudyPort.ru

81
развесил, развешенный; развешать – развесил, развешанные; купить
- купил, купленный; бросить - бросил, брошенный; увенчать - увенчал, увенчанный; обещать - обещал, обещанный; поразить - поразил, пораженный; обстрелять - обстрелял, обстрелянный; под- стрелить - подстрелил, подстреленный; затеять - затеял, за- теянный; раскроить - раскроил, раскроенный по швам; высмеять
- высмеял, высмеянный; посеять - посеял, посеянный в прошлом месяце; склеить - склеил, склеенный намертво; обвешать - обве- шал, обвешанный; обвесить - обвесил, обвешенный; утешить - утешил, утешенный.
№ 268. 1)
Тесто хорошо замешено (замесить). Он был замешан (за- мешать) в неприятную историю. 2) Стены комнаты были оклеены
(оклеить) светлыми обоями. 3) Потерянная (потерять) книга на- шлась. 4) Замеченные (заметить) вовремя ошибки удалось быстро исправить. 5) На засеянных (засеять) ранней весной полях дружно появились первые всходы. 6) Работа была окончена (окончить) своевременно. 7) Белье было быстро высушено (высушить) ветром.
8) Лекция прослушана (прослушать) с глубоким вниманием.
№ 269. 1)
Школьный драматический кружок, руководимый (страд.) артистом городского театра, готовит новую постановку. - Артист, руководящий (действ.) школьным драматическим кружком, тщатель- но разъясняет роль каждому участнику спектакля. 2) Юннаты, проде- лавшие (действ.) работу по расширению пришкольного сада , написа- ли о своем опыте в школьную стенгазету. - Большая работа, проде- ланная (страд.) юннатами, была подробно описана в школьной стен- газете. 3) Девушка, прочитавшая (действ.) новую книгу, рассказывала подругам о своем впечатлении от нее. - Новая книга, прочитанная
(страд.) девушкой, была написана ярко и увлекательно. 4) Новый прибор, изобретенный (страд.) инженером, имеет большую ценность.
- Инженер, изобретший (действ.) новый прибор, получил премию.
5) Ветер, гонящий (действ.) облака, не утихал ни на минуту. - Обла- ка, гонимые (страд.) ветром, быстро неслись по небу.
№ 270. 1)
Чуть шелестят листья берез, едва колеблемые (колебать) ветром. 2) Зарево на дальних высотах трепещущим (трепетать) ру- мянцем отразилось. 3) На мысли, дышащие (дышать) силой, как би- сер, нижутся слова. 4) Люблю дымок спаленной жнивы, в степи но- чующий (ночевать) обоз и на холме средь желтой нивы чету бе- леющих (белеть) берез. 5) Русалка плыла по реке голубой, озаряема
(озарять) полной луной. 6) И вдруг перед витязем пещера; в пещере свет. Он прямо к ней идет под дремлющие (дремать) своды. 7) По- сле черного подземелья необычайно ярким кажется отраженный снегами, режущий (резать) глаза свет. 8) Добываемый (добывать)
StudyPort.ru

82
уголь льется непрерывным потоком, грохочущим (грохотать) водо- падом валится в трюмы приставшего к пристани корабля. 9) Пышу- щее (пыхать) здоровьем лицо Марии Андреевны покрылось бледно- стью. 10) Время от времени впереди на полотне появлялся машу- щий (махать) флажком связист. 11) Внезапно раздался топот скачу- щей (скакать) лошади.
№ 271. Мы выходим на лед, покрытый уже исслеженным снегом, ступаем на снег. Скользя по осыпающимся камням, поднимаемся на высокую насыпь, протянувшуюся вдоль открытого, голого берега.
Поправив за спиной ружье, застегнув плотно куртку, борясь с ту- гим, дующим в лицо ветром, я иду берегом. Я смотрю на камни, грудою свалившиеся с берега в море. Солнечный луч, прорвавшись, освещает край черной, нависшей тучи. Я поднимаю бинокль, вгля- дываюсь в зыблющуюся глубину мертвой пустыни. В белом, свер- кающем поле движется желтоватое пятно. Чуждый окружающему миру, маячит в снеговой дымке «Седов».
День и ночь, ночь и день между берегом и кораблем бегает шлюп- ка, нагруженная для устойчивости ящиками с винтовочными патро- нами. Хозяева строящейся станции по очереди сменяются на руле.
Покрытый - причастие.
1. От глагола - покрыть.
2. Н.ф. - покрытый.
4. Непост. признаки: полное, вин. пад., ед. ч., муж. р.
5. Лед (какой?) покрытый.
Исслеженным - причастие.
1. От глагола - исследить.
2. Н.ф. - исслеженный.
3. Пост. признаки: страдательное, прош. вр., сов. вид.
4. Непост. признаки: полное, тв. пад, ед. ч., муж. р.
5. Снегом (каким?) исслеженным.
Осыпающимся - причастие.
1. От глагола - осыпаться.
2. Н.ф. - осыпающийся.
4. Непост. признаки: дат. пад., мн. ч.
5. Камням (каким?) осыпающимся.
Дующим - причастие.
1. От глагола - дуть.
2. Н.ф. - дующий.
3. Пост. признаки: действительное, наст. вр., несов. вид.
4. Непост. признаки: тв. пад., ед. ч., муж. р.
5. Ветром (каким?) дующим.
StudyPort.ru

83
Протянувшуюся - причастие.
1. От глагола - протянуться.
2. Н.ф. - протянувшийся.
3. Пост. признаки: действительное, прош. время., сов. вид.
4. Непост. признаки: вин. пад., ед. ч., жен. р.
5. Насыпь (какую?) протянувшуюся.
№ 272. 1)
Основа´ть - осно´ванный - осно´ван - осно´вана - осно´
вано - осно´ваны; прикова´ть - прико´ванный - прико´ван - прико´
вана - прико´вано - прико´ваны; изжева´ть - изже´ванный - изже´
ван - изже´вана - изже´вано - изже´ваны.
2) Водвори´ть - водворе´нный - водворе´н - водворена´ - во- дворено´ - водворены´; внедри´ть - внедре´нный - внедре´н - вне- дрена´ - внедрено´ - внедрены´; заключи´ть - заключе´нный - за- ключе´н - заключена´ - заключено´ - заключены´; испе´чь - испече´
нный - испече´н - испечена´ - испечено´ - испечены´; перевезти´
- перевезе´нный - перевезе´н - перевезена´ - перевезено´ - пере- везены´; просвети´ть - просвеще´нный - просвеще´н - просвещена´
- просвещено´ - просвещены´; посвяти´ть - посвяще´нный - по- свяще´н - посвящена´ - посвящено´ - посвящены´; реши´ть - реше´
нный - реше´н - решена´ - решено´ - решены´.
3) Восстанови´ть - восстано´вленный - восстано´влен - восстано´
влена - восстано´влено - восстано´влены; доба´вить - доба´вленный
- доба´влен - доба´влена - доба´влено - доба´влены; допили´ть - допи´ленный - допи´лен - допи´лена - допи´лено - допи´лены; заучи´
ть - зау´ченный - зау´чен - зау´чена - зау´чено - зау´чены; обстри´
чь - обстри´женный - обстри´жен - обстри´жена - обстри´жено - обстри´жены; предусмотре´ть - предусмо´тренный - предусмо´трен - предусмо´трена - предусмо´трено - предусмо´трены.
№ 273. В «Онегине» все части органически сочленены , в избранной рамке романа своего Пушкин исчерпал всю свою идею, и поэтому в нем ни одной части нельзя ни изменить, ни заменить. «Герой наше- го времени» представляет собой несколько рамок, вложенных в од- ну большую раму, которая состоит в названии романа и единстве героя. Части этого романа расположены сообразно с внутреннею необходимостью; но как они суть только отдельные случаи из жиз- ни хотя одного и того же человека, то могли б быть заменены дру- гими, ибо вместо приключения в крепости с Бэлой или в Тамани могли б быть подобные же и в других местах, и с другими лицами, хотя при одном и том же герое. Но тем не менее основная мысль ав- тора дает им единство, и общность их впечатления поразительна.
№ 274. I.
Раненый боец - израненный солдат; сеяная мука - посе- янное зерно; кипяченая вода - вскипяченное молоко; крашеный пол - покрашенный забор; кошеный или некошеный клевер -
StudyPort.ru

84
скошенная трава; стреляный воробей - подстреленная птица; пуга- ная ворона - испуганная лошадь; гашеная или негашеная известь
- погашенный костер; тканая скатерть - вытканный ковер; жже- ный кофе - сожженное письмо; копченая колбаса - закопченные стены; балованный ребенок - избалованное дитя - девочка изба- лована родителями; кованый меч - некованое железо - скованные движения; стриженый мальчик - стриженные под польку волосы
- остриженная голова; дистиллированная вода; линованная тет- радь; асфальтированная улица.
II. Воспитанный - воспитанница; вареный - вареник; масле- ный - масленица; посланный - посланник.
№ 275. I. 1)
День был серый и ветреный. Кругом пустынные жнивья и пашни. 2) В небольшом, оклеенном белым, совершенно пустом зале было светло, пахло масляной краской, на блестящем, крашеном полу у стены стояли две китайские вазы. 3) На конюшни, сараи и кухни были употреблены полновесные бревна , определенные на ве- ковое стояние... Все было пригнано плотно и как следует. 4) С отча- янным криком Никита кинулся на пол. 5) Смышленый мальчишка понравился матросу. 6) В сенях встретила его [Дубровского] няня и с плачем обняла своего воспитанника. 7) Что такое станционный смотритель? Сущий мученик четырнадцатого класса. 8) Зала и гос- тиная были темны.
II. 1) Иван Ильич и Даша поселились на хуторе в мазаной хате.
2) Алексей развернул тряпочку, вынул вороненые часы. 3) Его нече- саные волосы ниспадали на глаза целой волной. 4) В доме были вы- сокие комнаты с выбеленными стенами и некрашеными полами.
5) Никогда не забуду я эту сказочную прогулку среди высоких со- сен по песку, смешанному с хвоей. 6) Свеча была погашена.
7) Степь была пустынна, ужасающе тиха.
№ 276. Иногда я заставал его [Карла Ивановича] и в такие минуты, когда он не читал; очки спускались ниже на большом орлином носу, голубые полузакрытые глаза смотрели с каким-то особенным выра- жением, а губы грустно улыбались. В комнате тихо; только слышно его равномерное дыхание и бой часов с егерем. На другой стене ви- сели ландкарты, все почти изорванные, но искусно подклеенные ру- кою Карла Ивановича. На третьей стене, в середине которой была дверь вниз, с одной стороны висели две линейки: одна - изрезанная, наша, другая - новенькая, собственная, употребляемая им более для поощрения, чем для линования, с другой - черная доска.
В середине комнаты стоял стол, покрытый оборванной черной клеенкой, из-под которой во многих местах виднелись края, из-
StudyPort.ru

85
резанные перочинными ножами. Кругом стола было несколько не- крашеных, но от долгого употребления залакированных табуретов.
Последняя стена была занята тремя окошками. Вот какой был вид из них: прямо под окнами дорога, на которой каждая выбоина , каждый камешек, каждая колея давно знакомы и милы мне; за дорогой - стриженая липовая аллея, из-за которой кое-где виднеется плетеный частокол; через аллею виден и луг. (Повествование с элементами
описания. )
№ 277. I.
Свирепеть - свирепея; кричать - крича; бежать – нельзя; грохотать - грохоча; проповедовать - проповедуя; заведовать - заведуя; тормозить - тормозя; беречь – нельзя; заглядывать - за- глядывая; бить – нельзя; быть – будучи; признавать - признавая; визжать - визжа; метить - метя; метать - метая; роптать - роп- ща; стрекотать - стрекоча; мерзнуть – нельзя; волноваться - вол- нуясь.
II. Вынести - вынеся; развеять - развеяв; развить - развив; обессилеть - обессилев; обессилить - обессилив; сберечь – сбе- регши; прикоснуться - прикоснувшись; запрячь – запрягши; запе- реть - заперев, заперши; отречься - отрекшись; встретить - встретивши; увести - уведя; выгрести - выгребши, выгребя; за- пыхаться - запыхавшись; присесть - присев; сбежать - сбежав; оставаться - оставшись, сплести - сплетя.
№ 278. 1)
Чуть свет я вставал и, наскоро напившись чаю, пускался в путь. 2) Выбрав где-нибудь сухой песчаный берег, я приказывал лодке причаливать к нему. 3) Большими спиральными кругами на- чал спускаться он [орлан] из-под облаков и, сев спокойно на землю, тотчас унял спор и драку между воронами, принявшись сам доедать остаток рыбы. 4) Обиженные вороны сидели вокруг, каркали, не смея подступить к суровому царю, и только изредка урывали сзади небольшие кусочки. 5) Оставив деревню Никольскую, я поплыл вниз по реке. 6) Ночью горящие палы представляют великолепную картину. Извиваясь змеей, бежит огненная струя и вдруг, встречая массы более сухой и высокой травы, вспыхивает ярким пламенем и опять движется далее узкой лентой. 7) Поднявшись с восходом солнца и указав направление, по которому нужно идти, мы отправи- лись с товарищем вперед.
Унял - глагол.
1. Н.ф. - унять.
2. Пост. признаки: сов. вид, 1 спр., переход., невозв.
3. Непост. признаки: изъявит. накл., ед. ч., прош. вр., муж. р.
4. Он (что сделал?) унял.
StudyPort.ru

86
Принявшись - деепричастие.
1. От глагола приняться.
2. Сов. вид.
3. Неизменяемость.
4. Унял (как?) принявшись...
№ 279. 1)
Дойдя до реки, мы устроили привал. 2) Плывя в лодке, путешественники видели по берегам реки множество птиц. 3) Заме- тив со всех сторон лодки и людей, стадо диких коз бросилось врас- сыпную. 4) Собираясь в поход, ребята тщательно продумали все де- тали путешествия. 5) Подъезжая к станции, пассажиры забеспокои- лись и стали собирать вещи. 6) Набирая скорость, поезд быстро приближался к горному перевалу.
№ 280. 1)
|Оставшись одна|, она [Ниловна] подошла к окну и встала перед ним ,
|глядя на улицу|. 2) В сенях зашаркали чьи-то шаги, мать вздрогнула и,
|напряженно подняв брови|, встала. 3) |Улыбаясь|, она прислушивалась к разговору в комнате. 4) Он [Челкаш] пошел,
|по- шатываясь и все поддерживая голову ладонью левой руки
|, а |правой дергая свой бурый ус
|. 5) Он шел, |не торопясь, твердо ударяя нога- ми в землю
|. 6) Маленький Федя, |слушая чтение|, беззвучно двигал губами,
|точно повторяя слова книги|, а его товарищ согнулся, |по- ставив локти на колена
|, и |подпирая скулы ладонями|, задумчиво улыбался. 7) Мать,
|стараясь не шуметь посудой|, наливала чай и вслушивалась в плавную речь девушки. 8) Толпа солдат вздрогнула и растворилась, как две половины деревянных ворот;
|танцуя и фыркая
|, между ними проехали лошади, раздался крик офицера.
№ 281. 1)
Я не раз безудержно смеялся, глядя комедию «Ревизор».
2) Читая пьесу, я живо представлял себе ее персонажей. 3) После просмотра такой постановки сразу напрашивается вывод о жизни за стенами костылевской ночлежки. 4) Приехав из города, Давыдов столкнулся с рядом трудностей. 5) Множество городов и деревень было уничтожено фашистами, лишившими тем самым население крова. 6) На входе в кочегарку нас обдало жаром. 7) Услышав о раз- ведке, Петя повеселел.
№ 282.
План:
1.
Непоэтическое изложение стихотворения Некрасова «Несжатая полоса».
2.
Восприятие Некрасова.
3.
Доказательство силы слова, творческого процесса.
I. Творческий процесс - вещь неизмеримо более сложная, не- жели умение стандартно пользоваться так называемыми правилами стихосложения…
StudyPort.ru

87
Здесь я хотел бы привести один пример. Я сошлюсь на известное стихотворение Некрасова «Несжатая полоса». Как вы помните, со- держание его таково: наступила поздняя осень, а в поле все еще стоит несжатая крестьянская полоса. Не сжата она потому, что ее хозяин надорвался на работе и тяжко заболел.
Я изложил это событие довольно точно, но в моей передаче оно все же не производит ровно никакого впечатления.
В данном случае я это сделал нарочно: сделал для того, чтобы показать, как много зависит от поэта , от того духовного поэтическо- го «вклада», который он вносит в жизненный материал, положен- ный в основу произведения.
: , (чтобы…), (как…), (который…).
II. Теперь посмотрим, как это же событие воспринял и передал читателю Некрасов...
С первых же строк вас берет за сердце какая-то щемящая боль, хотя вы вначале, может быть, даже и не знаете, для чего поэт начал свой разговор. Вас охватывает жалость к этой одинокой крестьян- ской полоске, которую «и буря, и заяц топчет, и птицы разоряют».
И чем дальше вы читаете, тем все ощутимей, все ярче встает перед вами образ русского мужика, задавленного нуждой и непосильной работой, и не только образ данного конкретного мужика, о котором говорится в стихотворении, но и образ всех подобных ему, образ то- гдашней деревни, подневольной, нищей, разоренной, темной...
Дело все в том, что Некрасов за, казалось бы, рядовым, незначи- тельным фактом увидел гораздо больше того, что можно увидеть при поверхностном рассмотрении. Светом своего поэтического та- ланта он проник в него и осветил те его стороны, которые на первый взгляд были незаметны. Он нашел в своем сердце такие взволно- ванные , такие проникновенные поэтические слова, которым нельзя не поверить. Это были слова глубоко прочувствованные, выношен- ные, слова, если хотите, выстраданные. Это были те единственные, незаменимые слова, при помощи которых только и можно было с наибольшей полнотой и убедительностью сказать то, что хотел ска- зать Некрасов. (Рассуждение, художественный стиль. )

– Яблочки продавать везете? – Никита подал ему яблоко. – Нет, юнкер, мне жевать нечем.

Отъехав от стана, встретили четыре цабана; за быками, покачивающимися в ярмах, тащились перевернутые вверх лемехами плуги, шли лохматые, в заскорузлых рубахах плугари – есть кашу. Артем опять остановился и долго расспрашивал – какой будет поворот на Пестравку.

К полдню ветер затих, и вдали по краю степи заходили волны жара. Вглядываясь, Никита различал в этой волнующей синеве то плывущий дом, то дерево, висевшее над землей, то корабль без мачт. Воза шли. Трещали кузнечики. И вот по степи послышался ровный заливной звон. Заремка заплясала бочком в коновязи, заржала звонко. Артем обернулся и сказал, подмигнув:

– Наш пылит!

Скоро мимо возов пролетела тройка с увалистой рысью Лорда Байрона, задиравшего морду, с вислозадыми пристяжными, грызущими землю от злости. В коляске сидел отец в чесучовой поддевке, подбоченясь; борода его летела на две стороны по ветру; поведя веселыми глазами, он крикнул Никите:

– Хочешь ко мне? – И тройка умчалась, Наконец из-за края степи начали подниматься два купола белой церкви, журавли колодцев, верхушки редких ветел, дымки, крыши, и за степной, глинисто-желтоватой, сверкающей на солнце рекой открылось все село Пестравка, а за – ним на выгоне – парусиновые балаганы и темные пятна табунов.

Воза рысью проехали по зыбкому, над самой водою, мосту, миновали церковную площадь, где в розовом дому, в крайнем окошке, играл толстый поп на скрипке, завернули по выгону к балаганам и стали близ горшечного ряда.

Никита стоял на телеге и видел: вот заросший от самых глаз черной бородой цыган, в раскрытом на голой груди синем кафтане с серебряными пуговицами, глядит в зубы больной лошаденке, а хилый мужичок, ее хозяин, с удивлением глядит на цыгана. Вот хитрый старичок уговаривает испуганную бабу купить горшок, расписанный травками, – стучит по нему ногтем. «Да мне, батюшка, горшок не такой нужен», – говорит баба. «Ты, красотка, такого горшка – обыщи весь свет – не найдешь». Вот пьяный мужик сердится около лукошка с яйцами и кричит: «Какое это яйцо? Разве это яйцо, – это яйцо щуплое. Вот у нас в Колдыбани – яйцо, у нас в Колдыбани куры по шею в зерне ходят». Вот идут девки в розовых, в желтых кофтах, в пестрых полушалках и сворачивают к парусиновым балаганам, где, перегибаясь через прилавки, кричат продавцы, хватают проходящих: «К нам, к нам, у нас покупали…» Пыль, крик, лошадиное ржанье над ярмаркой. Свистят глиняные свистульки. Повсюду торчат поднятые оглобли возов. Вот, колеся ногами, толкаясь, идет парень в разодранной на плече голубой рубахе и растягивает со всей силой гармонь: «Эх, Дуня, Дуня, Дуня!..»

Артем отпряг лошадей и начал расшпиливать воза. В это время к нему подошел человек в военном сюртуке, с шашкой на ременной портупее, поглядел на Артема и покачал головой. Артем тоже на него поглядел и снял шапку.

– Вот ты мне когда попался, бродяга, – сказал усатый человек, – безусловно, я тебя сгною теперь.

– Воля ваша, – ответил Артем.

Усатый человек взял его под локоть и потащил. Вслед им засмеялся хитрый старичок, продававший горшки. Мишка Коряшонок озабоченно зашептал Никите:

– Сбегай, найди отца, скажи – Артема урядник в клоповку взял, а я воза посторожу.

Никита выбрался из толчеи и побежал по утоптанному ковыльному полю к конским загонам, где он еще издали увидел отцовскую коляску. Отец, очень веселый, стоял у одного из загонов, заложив руки в карманы поддевки. Никита начал было рассказывать о происшествии с Артемом, но Василий Никитьевич сейчас же перебил:

– Видишь гнедого жеребчика… Ах, жеребчик, ах, шельма!..

По загону между лошадей ходили три башкира в вылинявших стеганых халатах и ушастых шапках и старались арканом поймать рыжего шустрого жеребчика. Но он, прикладывая уши, показывая зубы, шарахался, увертывался от аркана и то кидался в гущу табуна, то выбегал на просторное место. Вдруг он опустился на колени, пролез под жердь загороди, приподнял ее, вскочил уже по той стороне и веселым галопом помчался в ковыльную степь, отдувая гриву и хвост по ветру. Отец даже затопал ногами от удовольствия.

Башкиры, переваливаясь косолапо, побежали к верховым лошадям, косматым и низкорослым, легко ввалились в высокие седла и поскакали – двое в угон за караковым жеребчиком, третий – с арканом – наперерез ему. Жеребчик начал вертеться по полю, и каждый раз наперерез ему выскакивал башкир, визжа по-звериному. Жеребчик заметался, и тут-то ему накинули аркан на шею. Он взвился, но его с боков стали хлестать плетями, душить арканом. Жеребчик зашатался и упал. Его привели к загону, дрожащего, в мыле. Сморщенный старый башкир мешком скатился с седла и подошел к Василию Никитьевичу:

– Купи жеребца, бачка.

Отец засмеялся и пошел к другому загону. Никита опять начал рассказывать про Артема.

– Ах, досада, – воскликнул отец, – в самом деле, что мне с этим болваном делать? Вот что, – возьми двугривенный, купи калач, рыбы какой-нибудь и дожидайся меня на возах…. А Заремку я, знаешь, продал Медведеву, – недорого, зато без хлопот. Ступай, я сейчас приду.

Но «сейчас» оказалось очень долгим временем. Большое бледно-оранжевое солнце повисло над краем степи, золотистая пыль встала над ярмаркой. Зазвонили к вечерне. И только тогда появился отец. Лицо у него было смущенное.

– Совершенно случайно купил партию верблюдов, – сказал он, не глядя Никите в глаза, – страшно недорого… А что, за кобылой еще не прислали? Странно. Ну, а яблок вы много продали? На шестьдесят пять копеек? Странно. Так вот что: черт с ними, с этими яблоками, – я Медведеву сказал, что продаю их ему в придачу к кобыле… Пойдем выручать Артема…

Василий Никитьевич обнял Никиту за плечи и повел его по затихшей ярмарке, между возов, от которых в сумерки пахло сеном, дегтем и хлебом. Кое-где слышалась песня с высоким тающим в степи подголоском. Ржала лошадь.

– А знаешь, – отец остановился, глаза его лукаво блеснули, – достанется мне дома на орехи… Ну, да ничего. Завтра пойдем тройку одну смотреть – серые, в яблоках… Все равно – один ответ.

В сумерках на пустынных сжатых полях виднелись борозды пашни. Кое-где у самой земли краснел огонек костра плугарского стана, и тянуло горьковатым дымком. Поскрипывала, покачивалась телега. Никита лежал на спине, закрыв глаза. Усталость сладко гудела во всем теле. Он полусонно вспоминал этот день…

…Четыре пары сильных кобыл ходят в круге молотильного привода. Посредине, на шкворне, на сиденьице медленно крутится Мишка Коряшонок, покрикивает, пощелкивает кнутом.

С деревянного маховика, хлопая, убегает бесконечный ремень к красной, большой, как дом, молотилке, бешено трясущейся соломотрясами и решетами. Воет, западая, ухает, свирепо ревет барабан, далеко слышный в степи, – жрет раскинутые снопы, гонит в пыльные недра молотилки солому и зерно. Задает сам Василий Никитьевич, в глухих очках, в голицах по локоть, в прилипшей к мокрой спине рубашке, – весь пыльный, с мякинной бородой, с черным ртом. Подъезжают скрипучие воза со снопами. Раздвигая ноги, бежит за возилкою парень, захватив огромный ворох соломы, становится на доску и рысью волочит солому к ометам. Старые мужики мечут ометы длинными деревянными вилами. Кончаются заботы, труды и тревоги целого года. Весь день раздаются песни, шутятся шутки. Артема, кидавшего с возов снопы на полети молотилки, девки поймали между телег, защекотали, – он боялся щекотки, – повалив, набили его под одеждой мякиной. Вот было смеху!..

…Никита открыл глаза. Покачивался, поскрипывал воз. В степи было теперь совсем темно. Все небо усыпано августовскими созвездиями. Бездонное небо переливалось, словно по звездной пыли шел ветерок. Разостлался светящимся туманом Млечный Путь. На возу, как в колыбели, Никита плыл под звездами, покойно глядел на далекие миры.

«Все это – мое, – думал он, – когда-нибудь сяду на воздушный корабль и улечу…» И он стал представлять летучий корабль с крыльями, как у мыши, черную пустыню неба и приближающийся лазурный берег неведомой планеты, – серебристые горы, чудесные озера, очертания замков и летящие над водой фигуры и облака, какие бывают в закате.

Воз стал спускаться под горку. Забрехали вдалеке собаки. Потянуло сыростью с прудов. Въехали во двор. Теплый уютный свет лился из окон дома, из столовой.

По утрам теперь, в местах, где падали тени от крыш, трава была седая, тронутая инеем. По инею, по осенне-зеленой траве хаживали гуси на пруд, – гуси разжирели, переваливались, как комья снега. Двенадцать девок из деревни рубили капусту в большой колоде около людской, – пели песни, стучали тяпками на весь двор. С погребицы, где пахтали масло, прибегала Дуняша, грызла кочерыжки, – еще больше расхорошелась за осень, так и заливалась румянцем, и все знали, что бегает она к людской не затем, чтобы грызть кочерыжки и смеяться с девками, а затем, чтобы видел ее из окошка молодой рабочий Василий, то же самое – кровь с молоком. Артем совсем нос повесил – чинил в людской хомуты.

Матушка перебралась на зимнюю половину. В доме затопили печи. Еж Ахилка натаскал тряпок и бумажек под буфет и норовил завалиться спать на всю зиму. Аркадий Иванович посвистывал у себя в комнате. Никита видел в дверную щелку, – Аркадий Иванович стоит перед зеркалом и, держа себя за кончик бородки, задумчиво посвистывает: ясно – человек задумал жениться.

Василий Никитьевич послал обоз с пшеницей в Самару и сам выехал на следующий день. Перед отъездом у него были большие разговоры с матушкой. Она ждала от него письма.

Через неделю Василий Никитьевич писал:

– Сергей Иванович, что вы так едете, поскорее, – сказал Никита…

– И так доедем.

Сергей Иванович сидел степенно и строго на козлах, придерживая тройку рысцой. Наконец свернули в боковую улицу, проехали мимо пожарной каланчи, где у калитки стоял мордастый парень в греческом шлеме, и остановились у белого одноэтажного дома с чугунным через весь тротуар крыльцом. В окошке появилось радостное лицо Василия Никитьевича. Он замахал руками, исчез и через минуту сам открыл парадное.

Никита вбежал в дом первым. В небольшом, оклеенном белым, совершенно пустом зале было светло, пахло масляной краской, на блестящем крашеном полу у стены стояли две китайские вазы, похожие на умывальные кувшины. В конце зала, в арке с белыми колонками, отражавшимися в полу, появилась девочка в коричневом платьице. Руки ее были заложены под белый фартучек, желтые башмачки тоже отражались в полу. Волосы были зачесаны в косу, за ушами на затылке черный бант. Синие глаза глядели строго, даже немножко прищурились. Это была Лиля. Никита стоял посреди зала, прилип к полу. Должно быть, Лиля глядела на него точно так же, как на главной улице прохожие глядели на сосновские тарантасы.

– Письмо мое получили? – спросила она. Никита кивнул ей. – Где оно? Отдайте сию минуту.

Хотя письма при себе не было, Никита все же пошарил в кармане. Лиля внимательно и сердито глядела ему в глаза…

– Я хотел ответить, но… – пробормотал Никита.

– Где оно?

– В чемодане.

– Если вы его сегодня же не отдадите, – между нами все кончено… Я очень раскаиваюсь, что написала вам… Теперь я поступила в первый класс гимназии.

Она поджала губы и стала на цыпочки. Только сейчас Никита догадался: на лиловенькое письмо он ведь не ответил… Он проглотил слюни, отлепил ноги от зеркального пола… Лиля сейчас же опять спрятала руки под фартучек – носик у нее поднялся. От презрения длинные ресницы совсем закрылись.

– Простите меня, – проговорил Никита, – я ужасно, ужасно… Это все лошади, жнитво, молотьба, Мишка Коряшонок…

Он побагровел и опустил голову. Лиля молчала. Он почувствовал к себе отвращение, вроде как к коровьей лепешке. Но в это время в прихожей загудел голос Анны Аполлосовны, раздались приветствия, поцелуи, зазвучали тяжелые шаги кучеров, вносивших чемоданы… Лиля сердито, быстро прошептала:

– Нас видят… Вы невозможны… Примите веселый вид… может быть, я вас прощу на этот раз…

И она побежала в прихожую. Оттуда по пустым гулким комнатам зазвенел ее тоненький голос:

– Здравствуйте, тетя Саша, с приездом!

Так начался первый день новой жизни. Вместо спокойного, радостного деревенского раздолья – семь тесноватых, необжитых комнат, за окном – громыхающие по булыжнику ломовики и спешащие, одетые все, как земский врач из Пестравки, Вериносов, озабоченные люди бегут, прикрывая рот воротниками от ветра, несущего бумажки и пыль. Суета, шум, взволнованные разговоры. Даже часы шли здесь иначе, – летели. Никита и Аркадий Иванович устраивали Никитину комнату, – расставляли мебель и книги, вешали занавески. В сумерки пришел Виктор, прямо из гимназии, рассказал, что пятиклассники курят в уборной и что учитель арифметики у них в классе приклеивался к стулу, вымазанному гуммиарабиком. Виктор был независимый и рассеянный. Выпросил у Никиты перочинный нож с двенадцатью лезвиями и ушел «к одному товарищу, – ты его не знаешь», – играть в перышки.

В сумерки Никита сидел у окна. Закат за городом был все тот же – деревенский. Но Никита, как Желтухин за марлей, чувствовал себя пойманным пленником, чужим – точь-в-точь Желтухин. В комнату вошел Аркадий Иванович, в пальто и в шапке, в руке он держал чистый носовой платок, распространяющий запах одеколона.

– Я ухожу, вернусь часам к девяти.

– Вы куда уходите?

– Туда, где меня еще нет. – Он хохотнул. – Что, брат, как тебя Лиля-то приняла, – прямо в вилы… Ничего, обтешешься. И даже это отчасти хорошо – деревенского жирку спустить… – Он повернулся на каблуке и вышел. За один день сделался совсем другим человеком.

Этой ночью Никита видел во сне, будто он в синем мундире с серебряными пуговицами стоит перед Лилей и говорит сурово:

– Вот ваше письмо, возьмите.

Но на этих словах он просыпался и снова видел, как идет по отсвечивающему полу и говорит Лиле:

– Возьмите ваше письмо.

У Лили длинные ресницы поднимались и опускались, независимый носик был гордый и чужой, но вот-вот и носик и все лицо перестанут быть чужими и рассмеются…

Он просыпался, оглядывался, – странный свет уличного фонаря лежал на стене… И снова Никите снилось то же самое. Никогда наяву он так не любил эту непонятную девочку…

Наутро матушка, Аркадий Иванович и Никита пошли в гимназию и говорили с директором, худым, седым, строгим человеком, от которого пахло медью. Через неделю Никита выдержал вступительный экзамен и поступил во второй класс…

Необыкновенное приключение Никиты Рощина

Моему сыну четыре года, у него – светлые, как лен, волосы и темные глаза. Он бы совсем походил на рафаэлевского ангела, если бы не пристрастие рисовать карандашом на стенах.

Когда я задумал писать эту историю, я купил стопу бумаги и бутылку чернил. Сын, увидев на столе такое большое количество бумаги и чернил, спросил меня, что я намерен с ними делать. Я ответил, что думаю написать роман из жизни одного мальчика, который совсем не был виноват в том, что с ним произошло. Тогда он взглянул на меня строгими глазами и сказал:

– Послушайте, послушайте (у него есть привычка по два раза повторять некоторые слова), это же в самом деле глупо, – вы мне не позволяете рисовать на стене, а сами хотите испортить столько хорошей бумаги. Отдайте мне бумагу, а сами пишите, пишите коротенькую историю.

Я еще раз взглянул в его черные глаза, отдал ему почти всю бумагу, и вот – перед вами самый маленький из романов, какой только был написан.

В просторной светлой комнате у письменного стола сидел человек с чудесной бородой, расчесанной на две стороны. Ногтем мизинца он старательно отбирал на листе бумаги зерна пшеницы от зернышек сорных трав. Глаз его был сощурен, потому что в углу рта его торчал камышовый мундштук с дымящейся толстой папиросой.

Второй человек, очень маленького роста, лежал на животе на полу и глядел под буфетный шкаф. А из-под шкафа глядело на него в свою очередь блестящими, черными глазками поросячье рыло старого, умного ежа. Человек у стола сказал, не оборачиваясь:

– Привяжи на нитку кусочек сала, положи ему под нос и потихоньку тяни, – он вылезет.

Мальчик, лежавший на полу, был Никита Рощин; бородатый человек у стола – его отец, Алексей Алексеевич Рощин, а еж под буфетным шкафом был диким и упрямым животным, не желавшим ни под каким видом вылезать из-под буфета иначе, как ночью, когда он, стуча ногтями, бегал по комнатам и пофыркивал носом в мышиные норы.

Никита привязал на нитку кусок сахару, но еж с презрением смотрел на эти уловки. Он так и не вылез из-под буфетного шкафа.

Еж не вылез ни на следующий, ни еще через день. На усадьбе Сосновке, в старом доме, стоявшем среди темного сада, кроме неприятности с ежом, ничего особенно важного не случилось за все лето. В саду свистали зеленые иволги, под деревьями бегали озабоченные скворцы, утром в осыпанных росою листьях медовым голосом ворковал дикий голубь, на вечерней заре в пруду под ветлами плескалась рыба и так ухали, охали и стонали лягушки, что казалось, будто в пруду случилось большое горе.

И горе действительно случилось, но не с обитателями пруда, а с Никитой: осенью отец объявил ему, что переезжает в Москву, в дом к тетке, к той самой тетке, которая ходит в мужской шляпе и не дает никому спуску.

Никита будет отдан в школу, потому что ему уже десять лет, и пора подумать о более серьезных вещах, чем ежи и лягушки. Прости, прости, счастливое детство!

Большие неприятности

Я не стану упоминать о всех неприятностях, которыми отныне была наполнена жизнь Никиты Рощи-па, – упомяну лишь о существенных. Тетка, не дававшая никому спуску, Варвара Африкановна, заставляла Никиту мыться ежедневно с ног до головы, стричь ногти, чистить платье, целый час молча сидеть за завтраком и за обедом. Кроме того, за окнами лил мелкий дождь, громыхали телеги и брызгали грязью экипажи с поднятыми верхами. В доме было темновато, пустынно и все стояло на своем месте, и в любой час повсюду появлялась Варвара Африкановна и не давала спуску.

Никита изучал множество наук и, кроме того, русскую грамматику, замечательную тем, что в ней все состояло из исключений, все глаголы были неправильные, а спряжения, наклонения, роды и виды этих сумасшедших глаголов закручивались в такую темную пучину, что в ней с головой тонула даже тетушка, когда к ней обращались за помощью.

Никите было запрещено свистать в согнутый палец, стрелять из стеклянной трубочки жеваной бумагой в старого теткиного кота, который при этом, лежа на своем месте, на диване, обиженно мигал ушами, запрещено было приносить с улицы всевозможных животных, запрещено с разбега кататься на подошвах по паркету в зале, – словом, под давлением всех неприятностей Никита стал обдумывать план побега из дома и соединения с одним из диких кочующих племен.

Но этому плану помешала революция.

Революция

Революция началась в тот день, когда за завтраком была подана вареная свинина, которую не брал ножик. Вместо сладкого подали такую удивительную, без сахара, рисовую кашу, что ее нельзя было стащить с ложки, когда же ее спихивали вилкой, она прилипала и к вилке. Тетушка сказала отцу:

– Можешь радоваться, Алексей, на твою революцию, – кушай на здоровье это собачье месиво.

Варвара Африкановна поднялась, затрясла подбородком, взглянула в упор лакею Петру в лоб, смерила взглядом все его два аршина двенадцать вершков роста, после чего Петр должен был, как понимал это Никита, уменьшиться, сморщиться и, к удивлению и радости всех домашних, исчезнуть так, чтобы не осталось мокрого места; но этого не случилось, и Петр даже усмехнулся, правда очень глупо, – у тетушки задрожали лиловые губы, и она выплыла из комнаты. Отец остался сидеть у стола, захватывая горстью бороду и кусая ее; глаза его блестели.

Следующим шагом революции было появление в городе необыкновенного количества мальчишек, которые пронзительно свистали в согнутый пален. Когда взрослые огромными толпами, с флагами и надписями, двигались посреди улиц, мальчишки эти, чтобы увеличить общий беспорядок, залезали на крыши и фонари, свистели оттуда и всем кричали – «Долой!» Когда же взрослые начали днем и ночью разговаривать, собираясь кучами на перекрестках и под памятниками, мальчишкам запрещено было свистать, – их щелкали по затылкам и вытаскивали за уши из толпы. Но зато никто уже теперь не мог запрещать висеть сзади на трамваях, прицепляться к автомобилям и извозчикам, лазать на все башни и колокольни, сиживать верхом на пушках в Кремле и купаться в Москве-реке прямо с набережных.

От этой непрерывной деятельности мальчишки за лето пообносились и одичали. Варвара Африкановна уже более не пыталась не давать Никите спуску, – она только говорила, что все записывает в своем сердце и за все сразу, когда придет время, даст спуск.

Отец носил бороду теперь прямо, клином наперед, приезжал домой худой и веселый и шумно разговаривал.

Но всему бывает конец. Осенью взрослые, выяснив на перекрестках все вопросы, начали – одни стрелять из винтовок и пулеметов вдоль улиц, другие – заваливать окна в домах тюфяками и книгами. Мальчишки, по причине изношенной одежды и худых башмаков, тоже попрятались по домам. Было холодно, неуютно и скучно.

Вот тут Варвара Африкановна от всего записанного у нее на сердце и сказала отцу:

– Ты не слушал меня, Алексей, вовремя, – теперь поди, кусай себе локоть.

Никита пошел за отцом посмотреть, как он будет кусать локоть, но отец вместо этого намылил себе щеки и сбрил бороду. Это было самое страшное, что видел Никита за все время революции: у отца оказались безо всякой причины усмехающиеся губы и несерьезный, маленький подбородок. С этого дня между Никитой и отцом установились более взрослые отношения: отец стал будто моложе, Никита – постарше.

На следующий вечер Никита и Алексей Алексеевич, спрятавший лицо в воротник, ехали на извозчике на вокзал. На коленях у отца лежал маленький чемодан – все их имущество. Так они бежали из Москвы на юг.

Новый друг

Ехать было не совсем удобно, но весело. В купе вагона, кроме отца, сидело еще пятнадцать бородатых мужиков с винтовками – возвращались с фронта по домам. У одного, рыжего, лежал на коленях небольшой пулемет.

– Я его на огороде поставлю, – говорил рыжий, – я эту штуковину давно собирался завести.

Никита помещался наверху, в сетке из-под чемоданов. Мужики кормили его солдатскими сухарями; один, всю дорогу певший тонким голосом: «Ночка темная, – боюся. Проводи меня, Маруся», – до того зажалел Никиту наверху, в сетке, что подарил ему ручную гранату:

– С ней нужно аккуратно обращаться, не дай господи лопнет, ничего от тебя, мальчуган, не останется.

Другой солдат, лысый, с бородой, точно запутанной домовым в косицы, говорил Никите:

– Ты его не слушай, поедем лучше ко мне, я тебя на пчельник пристрою, – мне грамотный мальчишка страсть как нужен.

Дорога была долгая. В вагоне – духота, ни лечь, ни пройти. Мужики стали друг к другу придираться. Рыжего с пулеметом выбили, наконец, из купе, – занимал много места. Потом начали придираться и к Алексею Алексеевичу, – кто он такой, а может быть, он буржуй? К удивлению Никиты, отец начал вдруг так лгать, что мужики только рты разинули.

В конце пути в вагоне стало просторнее, можно было выходить в коридор, и там-то Никита и встретил будущего своего друга, Ваську Тыркина.

Этот замечательный мальчик, лет четырнадцати, спал в коридоре прямо на полу, засунув голову в жестяное ведро для того, чтобы проходящие не наступали ему на щеки.

Одет он был в солдатскую шинель с подвернутыми рукавами и весь – крест-накрест и поперек туловища – обмотан пулеметными лентами. К поясу у него были привязаны ручные гранаты, обвязанные тряпицами, под рукою лежала винтовка с примкнутым штыком. Кроме того, на нем были огромные рваные сапоги и шпоры на цепочках.

Никита с уважением разглядывал столь сильно вооруженного мальчика, – не удержался и потрогал колесики на шпорах. Тогда мальчик вытащил голову из ведра, взялся за гранаты, поддерживая их, с громом и звоном сел на полу, зевнул и сказал Никите лениво:

– Вот я тебя выкину в окошко, – будешь на меня пялиться.

Затем полез в карман за табаком, но табаку не нашел, сдвинул папаху на затылок и опять поднял курносый нос, уставился на Никиту круглыми, светло-голубыми, как у галки, глазами:

– Угости папиросой.

– У меня только шоколад с собой, – сказал Никита, краснея от того, что из-за шоколада вооруженный мальчик будет теперь презирать его всю жизнь. Мальчик, не презирая, съел шоколадную плитку с необыкновенной быстротой.

– Знаешь, кто я такой? – спросил он. – Вот то-то, что не знаешь, а суешься со мной разговаривать. Я Василий Тыркин, махновец, слыхал?

– Еще бы, – поспешно ответил Никита.

– Дай мне другую плитку, – приказал Василий Тыркин, – этот самый шоколад у нас в ударном батальоне мы нипочем не считаем.

– Вы сейчас в отпуск едете?

– Наш отряд погиб геройской смертью под Екатеринодаром. Я один ушел, – ну, уж зато сколько я врагов переколотил, – сосчитать нельзя. Гляди, – шинель дырявая, сунь палец в дыру, – это все пули, штыковые удары.

– Что же вы теперь хотите делать?

– Тебя это не касается, что я стану делать. Я план обдумываю. Какие у нас города на пути?

– Скоро Лозовая будет.

– Лозовая так Лозовая… Вот надо собрать человек с полсотни, да и занять ее с боем. Хочешь ко мне под начальство?

Мурашки зашевелились у Никиты на спине под курткой. Но с видимой бодростью он согласился идти под начало. Василий Тыркин обещался его не бить: «Ныне это оставлено, – буду к тебе применять нравственное воздействие». Но, покончив с третьей плиткой, он раздумал брать Лозовую.

– Одна беда, – возни потом полон рот: республику надо объявлять, властей ставить на места, а этого я страсть не люблю, – я человек военный.

У Никиты отлегло от сердца: несмотря на присутствие духа, ему все же было страшновато брать с боем город. Повертевшись некоторое время около опасного мальчика, он пробрался в купе к отцу и сидел тихо. Но скоро послышался гром и звон оружия, в купе вошел Василий Тыркин, сел рядом с Никитой и спросил:

– А ты сам-то куда едешь?

– Мы с папой едем на Кавказ.

– В таком случае и я с вами на Кавказ поеду, – мне все равно деваться некуда. И вам спокойнее будет с военным человеком, и мне спокойнее. Дай-ка еще шоколаду. Я, признаться тебе, три дня ничего не ел. Это, значит, твой отец сидит? Очень славно. А у меня, брат, ни отца, ни матери…

С этого дня Василий Тыркин, вместе со своими бомбами, пулеметными лентами, шпорами и винтовкой, более не отставал от Рощиных, а к Никите относился хотя и с презрением, но дружески, даже горячо.

На двенадцатые сутки все трое приехали в город Н., где Алексей Алексеевич взял лошадей и отправился вместе с мальчиками в горы, в именье одного из своих друзей, называвшееся «Кизилы».

Страница 21 из 21

Повесть: Детство Никиты

НА ВОЗУ

Вечером, на возу свежей пшеничной соломы, Никита возвращался с молотьбы. Узкая полоса заката, тусклого и по-осеннему багрового, догорала над степью, над древними курганами – следами прошедших здесь в незапамятные времена кочевников.
В сумерках на пустынных сжатых полях виднелись борозды пашни. Кое-где у самой земли краснел огонек костра плугарского стана, и тянуло горьковатым дымком. Поскрипывала, покачивалась телега. Никита лежал на спине, закрыв глаза. Усталость сладко гудела во всем теле. Он полусонно вспоминал этот день…
…Четыре пары сильных кобыл ходят в круге молотильного привода. Посредине, на шкворне, на сиденьице медленно крутится Мишка Коряшонок, покрикивает, пощелкивает кнутом.
С деревянного маховика, хлопая, убегает бесконечный ремень к красной, большой, как дом, молотилке, бешено трясущейся соломотрясами и решетами. Воет, западая, ухает, свирепо ревет барабан, далеко слышный в степи, – жрет раскинутые снопы, гонит в пыльные недра молотилки солому и зерно. Задает сам Василий Никитьевич, в глухих очках, в голицах по локоть, в прилипшей к мокрой спине рубашке, – весь пыльный, с мякинной бородой, с черным ртом. Подъезжают скрипучие воза со снопами. Раздвигая ноги, бежит за возилкою парень, захватив огромный ворох соломы, становится на доску и рысью волочит солому к ометам. Старые мужики мечут ометы длинными деревянными вилами. Кончаются заботы, труды и тревоги целого года. Весь день раздаются песни, шутятся шутки. Артема, кидавшего с возов снопы на полети молотилки, девки поймали между телег, защекотали, – он боялся щекотки, – повалив, набили его под одеждой мякиной. Вот было смеху!..
…Никита открыл глаза. Покачивался, поскрипывал воз. В степи было теперь совсем темно. Все небо усыпано августовскими созвездиями. Бездонное небо переливалось, словно по звездной пыли шел ветерок. Разостлался светящимся туманом Млечный Путь. На возу, как в колыбели, Никита плыл под звездами, покойно глядел на далекие миры.
«Все это – мое, – думал он, – когда-нибудь сяду на воздушный корабль и улечу…» И он стал представлять летучий корабль с крыльями, как у мыши, черную пустыню неба и приближающийся лазурный берег неведомой планеты, серебристые горы, чудесные озера, очертания замков и летящие над водой фигуры и облака, какие бывают в закате.
Воз стал спускаться под горку. Забрехали вдалеке собаки. Потянуло сыростью с прудов. Въехали во двор. Теплый уютный свет лился из окон дома, из столовой.

ОТЪЕЗД

Пришла осень, земля клонилась на покой. Позднее солнце вставало, не греющее, старое, – ему уже дела не было до земли. Улетели птицы. Опустел сад, осыпались листья. Из пруда вытащили лодку, – положили в сарай кверху днищем.
По утрам теперь, в местах, где падали тени от крыш, трава была седая, тронутая инеем. По инею, по осенне-зеленой траве хаживали гуси на пруд, гуси разжирели, переваливались, как комья снега. Двенадцать девок из деревни рубили капусту в большой колоде около людской, – пели песни, стучали тяпками на весь двор. С погребицы, где пахтали масло, прибегала Дуняша, грызла кочерыжки, – еще больше расхорошелась за осень, так и заливалась румянцем, и все знали, что бегает она к людской не затем, чтобы грызть кочерыжки и смеяться с девками, а затем, чтобы видел ее из окошка молодой рабочий Василий, то же самое – кровь с молоком. Артем совсем нос повесил чинил в людской хомуты.
Матушка перебралась на зимнюю половину. В доме затопили печи. Еж Ахилка натаскал тряпок и бумажек под буфет и норовил завалиться спать на всю зиму. Аркадий Иванович посвистывал у себя в комнате. Никита видел в дверную щелку, – Аркадий Иванович стоит перед зеркалом и, держа себя за кончик бородки, задумчиво посвистывает: ясно – человек задумал жениться.
Василий Никитьевич послал обоз с пшеницей в Самару и сам выехал на следующий день. Перед отъездом у него были большие разговоры с матушкой. Она ждала от него письма.
Через неделю Василий Никитьевич писал:
«Хлеб я продал, представь – удачно, дороже, чем Медведев. Дело с наследством, как и надо было ожидать, не подвинулось ни на шаг. Поэтому, само собою, напрашивается второе решение, которому ты так противилась, милая Саша. Не жить же нам врозь еще и эту зиму. Я советую торопиться с отъездом, так как занятия в гимназии уже начались. Только в виде отдельного исключения Никите будет разрешено держать вступительный экзамен во второй класс. Между прочим, мне предлагают две изумительные китайские вазы – это для нашей городской квартиры; только страх, что ты рассердишься, удерживает пока меня от покупки».
Матушка колебалась недолго. Тревога за нахождение в руках Василия Никитьевича больших денег я в особенности опасность покупки им никому на свете не нужных китайских ваз заставили Александру Леонтьевну собраться в три дня. Нужная для города мебель, большие сундуки, бочонки с засолом и живность матушка отправляла с обозом. Сама же налегке, на двух тройках, с Никитой, Аркадием Ивановичем и Василисой-кухаркой выехала вперед. День был серый и ветреный. Кругом пустынные жнивья и пашни. Матушка жалела лошадей, ехала трусцой. В Колдыбани заночевали на постоялом дворе. На другой день, к обеду, из-за плоского края степи, из серой мглы поднялись купола церквей, трубы паровых мельниц. Матушка молчала: не любила города, городской жизни. Аркадий Иванович от нетерпения покусывал бородку. Долго ехали мимо салотопенных вонючих заводов, мимо складов леса, миновали грязную слободу с кабаками и бакалейными лавками, переехали широкий мост, где по ночам шалили слободские ребята, горчичники; вот мрачные бревенчатые амбары на крутом берегу реки Самарки, – усталые лошади поднялись в гору, и колеса загремели по мостовой. Чисто одетые прохожие с удивлением оглядывались на залепленные грязью экипажи. Никите стало казаться, что обе коляски неуклюжи и смешны, что лошади – разномастные, деревенские, – хоть бы своротить с главной улицы! Вот мимо, сильно цокая подковами, пролетел вороной рысак, запряженный в лакированный шарабан.
– Сергей Иванович, что вы так едете, поскорее, – сказал Никита…
– И так доедем.
Сергей Иванович сидел степенно и строго на козлах, придерживая тройку рысцой. Наконец свернули в боковую улицу, проехали мимо пожарной каланчи, где у калитки стоял мордастый парень в греческом шлеме, и остановились у белого одноэтажного дома с чугунным через весь тротуар крыльцом. В окошке появилось радостное лицо Василия Никитьевича. Он замахал руками, исчез и через минуту сам открыл парадное.
Никита вбежал в дом первым. В небольшом, оклеенном белым, совершенно пустом зале было светло, пахло масляной краской, на блестящем крашеном полу у стены стояли две китайские вазы, похожие на умывальные кувшины. В конце зала, в арке с белыми колонками, отражавшимися в полу, появилась девочка в коричневом платьице. Руки ее были заложены под белый фартучек, желтые башмачки тоже отражались в полу. Волосы были зачесаны в косу, за ушами на затылке черный бант. Синие глаза глядели строго, даже немножко прищурились. Это была Лиля. Никита стоял посреди зала, прилип к полу. Должно быть, Лиля глядела на него точно так же, как на главной улице прохожие глядели на сосновские тарантасы.
– Письмо мое получили? – спросила она. Никита кивнул ей. – Где оно? Отдайте сию минуту.
Хотя письма при себе не было, Никита все же пошарил в кармане. Лиля внимательно и сердито глядела ему в глаза…
– Я хотел ответить, но… – пробормотал Никита.
– Где оно?
– В чемодане.
– Если вы его сегодня же не отдадите, – между нами все кончено… Я очень раскаиваюсь, что написала вам… Теперь я поступила в первый класс гимназии.
Она поджала губы и стала на цыпочки. Только сейчас Никита догадался: на лиловенькое письмо он ведь не ответил… Он проглотил слюни, отлепил ноги от зеркального пола… Лиля сейчас же опять спрятала руки под фартучек – носик у нее поднялся. От презрения длинные ресницы совсем закрылись.
– Простите меня, – проговорил Никита, – я ужасно, ужасно… Это все лошади, жнитво, молотьба, Мишка Коряшонок…
Он побагровел и опустил голову. Лиля молчала. Он почувствовал к себе отвращение, вроде как к коровьей лепешке. Но в это время в прихожей загудел голос Анны Аполлосовны, раздались приветствия, поцелуи, зазвучали тяжелые шаги кучеров, вносивших чемоданы… Лиля сердито, быстро прошептала:
– Нас видят… Вы невозможны… Примите веселый вид… может быть, я вас прощу на этот раз…
И она побежала в прихожую. Оттуда по пустым гулким комнатам зазвенел ее тоненький голос:
– Здравствуйте, тетя Саша, с приездом!
Так начался первый день новой жизни. Вместо спокойного, радостного деревенского раздолья – семь тесноватых, необжитых комнат, за окном громыхающие по булыжнику ломовики и спешащие, одетые все, как земский врач из Пестравки, Вериносов, озабоченные люди бегут, прикрывая рот воротниками от ветра, несущего бумажки и пыль. Суета, шум, взволнованные разговоры. Даже часы шли здесь иначе, – летели. Никита и Аркадий Иванович устраивали Никитину комнату, – расставляли мебель и книги, вешали занавески. В сумерки пришел Виктор, прямо из гимназии, рассказал, что пятиклассники курят в уборной и что учитель арифметики у них в классе приклеивался к стулу, вымазанному гуммиарабиком. Виктор был независимый и рассеянный. Выпросил у Никиты перочинный нож с двенадцатью лезвиями и ушел «к одному товарищу, – ты его не знаешь», – играть в перышки.
В сумерки Никита сидел у окна. Закат за городом был все тот же деревенский. Но Никита, как Желтухин за марлей, чувствовал себя пойманным пленником, чужим – точь-в-точь Желтухин. В комнату вошел Аркадий Иванович, в пальто и в шапке, в руке он держал чистый носовой платок, распространяющий запах одеколона.
– Я ухожу, вернусь часам к девяти.
– Вы куда уходите?
– Туда, где меня еще нет. – Он хохотнул. – Что, брат, как тебя Лиля-то приняла, – прямо в вилы… Ничего, обтешешься. И даже это отчасти хорошо деревенского жирку спустить… – Он повернулся на каблуке и вышел. За один день сделался совсем другим человеком.
Этой ночью Никита видел во сне, будто он в синем мундире с серебряными пуговицами стоит перед Лилей и говорит сурово:
– Вот ваше письмо, возьмите.
Но на этих словах он просыпался и снова видел, как идет по отсвечивающему полу и говорит Лиле:
– Возьмите ваше письмо.
У Лили длинные ресницы поднимались и опускались, независимый носик был гордый и чужой, но вот-вот и носик и все лицо перестанут быть чужими и рассмеются…
Он просыпался, оглядывался, – странный свет уличного фонаря лежал на стене… И снова Никите снилось то же самое. Никогда наяву он так не любил эту непонятную девочку…
Наутро матушка, Аркадий Иванович и Никита пошли в гимназию и говорили с директором, худым, седым, строгим человеком, от которого пахло медью. Через неделю Никита выдержал вступительный экзамен и поступил во второй класс…