Настоящее имя — Шейндля-Сура Лейбова Соломониак-Блюмштейн (1846 - ?) . Изобретательная воровка, аферистка, способная перевоплощаться в светскую даму, монахиню или простую служанку. Ее называли "дьяволом в юбке ", "демонической красавицей, глаза которой очаровывают и гипнотизируют ".

Популярный в конце XIX века журналист Влас Дорошевич назвал легендарную авантюристку "всероссийски, почти европейски знаменитой". А Чехов уделил ей внимание в книге "Сахалин".

Софья Блювштейн, в девичестве Шейндля-Сура Лейбова Соломониак, прожила на воле не слишком долго — едва ли лет сорок. Но как начала девчонкой с мелких краж — не останавливалась до самого Сахалина. В игре она достигла совершенства. А талант, красота, хитроумие и абсолютная аморальность сделали эту молодую провинциалку гением аферы, легендарной авантюристкой.

Золотая Ручка занималась в основном кражами в гостиницах, ювелирных магазинах, промышляла в поездах, разъезжая по России и Европе. Шикарно одетая, с чужим паспортом, она появлялась в лучших отелях Москвы, Петербурга, Одессы, Варшавы, тщательно изучала расположение комнат, входов, выходов, коридоров. Сонька изобрела метод гостиничных краж под названием "гутен морген". Она надевала на свою обувь войлочные туфли и, бесшумно двигаясь по коридорам, рано утром проникала в чужой номер. Под крепкий предрассветный сон хозяина тихо "вычищала" его наличность. Если же хозяин неожиданно просыпался — нарядная дама в дорогих украшениях, как бы не замечая "постороннего", начинала раздеваться, как бы по ошибке приняв номер за свой... Кончалось все мастерски разыгранным смущением и взаимными расшаркиваниями. Вот таким манером оказалась Сонька в номере провинциального отеля. Оглядевшись, она заметила спящего юношу, бледного как полотно, с измученным лицом. Ее поразило не столько выражение крайнего страдания, сколько удивительное сходство юноши с Вольфом — остренькое личико которого никогда ничего близкого к истинной нравственной муке изобразить не могло.

На столе лежал револьвер и веер писем. Сонька прочла одно — к матери. Сын писал о краже казенных денег: пропажа обнаружена, и самоубийство — единственный путь избежать бесчестья, — уведомлял матушку злосчастный Вертер. Сонька положила поверх конвертов пятьсот рублей, прижала их револьвером и так же тихо вышла из комнаты.

Широкой Сонькиной натуре не чужды были добрые дела — если прихотливая мысль ее в эти минуты обращалась к тем, кого она любила. Кто, как не собственные ее далекие дочки, встали перед глазами, когда Сонька узнала из газет, что вчистую обворовала несчастную вдову, мать двух девочек. Эти 5000 украденных рублей были единовременным пособием по смерти ее мужа, мелкого чиновника. Сонька не долго раздумывала: почтой отправила вдове пять тысяч и небольшое письмецо. "Милостивая государыня! Я прочла в газетах о постигшем вас горе, которого я была причиной по своей необузданной страсти к деньгам, шлю вам ваши 5000 рублей и советую впредь поглубже деньги прятать. Еще раз прошу у вас прощения, шлю поклон вашим бедным сироткам".

Однажды полиция обнаружила на одесской квартире Соньки ее оригинальное платье, сшитое специально для краж в магазинах. Оно, в сущности, представляло собой мешок, куда можно было спрятать даже небольшой рулон Дорогой ткани. Особое мастерство Сонька демонстрировала в ювелирных магазинах. В присутствии многих покупателей и с помощью своих "агентов", которые ловко отвлекали внимание приказчиков, она незаметно прятала драгоценные камни под специально отращенные длинные ногти, заменяя кольца с бриллиантами фальшивыми, прятала украденное в стоящий на прилавке горшок с цветами, чтобы на следующий день прийти и забрать похищенное.

Особую страницу в ее жизни занимают кражи в поездах — отдельных купе первого класса. Жертвами мошенницы становились банкиры, иностранные дельцы, крупные землевладельцы, даже генералы — у Фролова, например, на Нижегородской железной дороге она похитила 213 000 рублей.

Изысканно одетая, Сонька располагалась в купе, играя роль маркизы, графини или богатой вдовы. Расположив к себе попутчиков и делая вид, что поддается их ухаживаниям, маркиза-самозванка много говорила, смеялась и кокетничала, ожидая, когда жертву начнет клонить ко сну. Однако, увлеченные внешностью и сексуальными призывами легкомысленной аристократки, богатые господа долго не засыпали. И тогда Сонька пускала в ход снотворное — одурманивающие духи с особым веществом, опиум в вине или табаке, бутылочки с хлороформом и т. д. У одного сибирского купца Сонька похитила триста тысяч рублей (огромные деньги по тем временам).

Она любила бывать на знаменитой Нижегородской ярмарке, но часто выезжала и в Европу, Париж, Ниццу, предпочитала немецкоязычные страны: Германию, Австро-Венгрию, снимала роскошные квартиры в Вене, Будапеште, Лейпциге, Берлине.

Сонька не отличалась красотой. Была небольшого роста, но имела изящную фигуру, правильные черты лица; глаза ее излучали сексуально-гипнотическое притяжение. Влас Дорошевич, беседовавший-с авантюристкой на Сахалине, заметил, что ее глаза были "чудные, бесконечно симпатичные, мягкие, бархатные... и говорили так, что могли даже отлично лгать".

Сонька постоянно пользовалась гримом, накладными бровями, париками, носила дорогие парижские шляпки, оригинальные меховые накидки, мантильи, украшала себя драгоценностями, к которым питала слабость. Жила с размахом. Излюбленными местами ее отдыха были Крым, Пятигорск и заграничный курорт Мариенбад, где она выдавала себя за титулованную особу, благо у нее был набор разных визитных карточек. Денег она не считала, не копила на черный день. Так, приехав в Вену летом 1872 года, заложила в ломбард некоторые из похищенных ею вещей и, получив под залог 15 тысяч рублей, истратила в одно мгновение.

Постепенно ей прискучило работать одной. Она сколотила шайку из родственников, бывших мужей, вора в законе Березина и шведско-норвежского подданного Мартина Якобсона Члены шайки безоговорочно подчинялись Золотой Ручке.

Михаил Осипович Динкевич, отец семейства, почтенный господин, после 25 лет образцовой службы директором мужской гимназии в Саратове был отправлен в отставку. Михаил Осипович решил вместе с дочерью, зятем и тремя внуками переехать на родину, в Москву. Динкевичи продали дом, прибавили сбережения, набралось 125 тысяч на небольшой дом в столице.

Прогуливаясь по Петербургу, отставной директор завернул в кондитерскую и в дверях чуть не сшиб нарядную красавицу, от неожиданности выронившую зонтик. Динкевич невольно отметил, что перед ним не просто петербургская красотка, а женщина исключительно благородной породы, одетая с той простотой, какая достигается лишь очень дорогими портными Одна ее шляпка стоила годового заработка учителя гимназии.

Спустя десять минут они пили за столиком кофе со сливками, красавица пощипывала бисквит, Динкевич расхрабрился на рюмку ликера. На вопрос об имени прекрасная незнакомка ответила:

"Именно так".

"Ах, Софья Ивановна, кабы вы знали, как в Москву-то тянет"

И Михаил Осипович, испытав вдруг прилив доверия, изложил графине свою нужду — и про пенсию, и про скромный капитал, и про грезу о московском не самом шикарном, но достойном хорошей семьи особнячке...

"А знаете что, любезный Михаил Осипович... — после кратного раздумья решилась графиня, — мы ведь с мужем ищем надежного покупателя. Граф получил назначение в Париж, послом Его Величества..."

"Но графиня! Да я и мезонина вашего не осилю! У вас ведь имеется мезонин?"

"Имеется, — усмехнулась Тимрот. — У нас много чего имеется. Но муж мой — гофмейстер двора. Нам ли торговаться? Вы, я вижу, человек благородный, образованный, опытный. Другого хозяина я бы и не желала для бебутовского гнезда..."

"Так батюшка ваш — генерал Бебутов, кавказский герой?!" — всполошился Динкевич.

"Василий Осипович — мой дед, — скромно поправила Софья Ивановна и поднялась из-за стола. — Так когда же изволите взглянуть на дом?"

Договорились встретиться через пять дней в поезде, куда Динкевич подсядет в Клину.

Сонька хорошо помнила этот городок, а вернее, небольшую станцию, так как из всего города ей был знаком только полицейский участок. Свое первое приключение Сонька вспоминала всегда с удовольствием. В ту пору ей не исполнилось и двадцати, при небольшом росте и изяществе выглядела на шестнадцать. Это через шесть лет ее стали называть Золотой Ручкой, когда Шей-ндля Соломониак, дочь мелкого ростовщика из Варшавского уезда, прославилась как мозговой центр и финансовый бог "малины" международного размаха. А тогда у нее был лишь талант, неотразимое обаяние и школа "родового гнезда", которым она гордилась не меньше, чем графиня Тимрот, Гнезда не генеральского, а блатного, где она росла среди ростовщиков, скупщиков краденого, воров и контрабандистов. Была у них на побегушках, легко выучивая их языки: идиш, польский, русский, немецкий. Наблюдала за ними. И как истинная артистическая натура, пропитывалась духом авантюры и беспощадного риска.

Ну а тогда, в 1866-м, она была скромной воровкой "на доверии" на железной дороге. К этому времени Сонька уже успела, кстати, сбежать от своего первого мужа, торговца Розенбада, прихватив на дорожку не так уж много — пятьсот рублей. Где-то "у людей" росла ее маленькая дочка.

Итак, подъезжая к Клину, в вагоне третьего класса, где она промышляла по мелочи, Сонька заприметила красавца юнкера. Подсела, поклонилась, польстила ему "полковником" и так простодушно во все глаза (силу которых Уже знала хорошо) разглядывала его кокарду, сверкающие сапоги и чемоданчик возле них, что молодой военный немедленно ощутил порыв, свойственный всем мужчинам, встречавшимся на Сонькином пути: защитить и опекать эту девочку с лицом падшего ангела — по возможности до конца своих дней.

На станции Клин ей уже ничего не стоило послать покоренного юнкера — ну, допустим, за лимонадом.

Это был первый и последний раз, когда Сонька попалась с поличным Но и тут сумела выкрутиться. В участке она разрыдалась, и все, включая облапошенного и отставшего от поезда Мишу Горожанского, поверили, что девушка взяла чемодан попутчика по ошибке, перепутав со своим. Мало того, в протоколе осталось заявление "Симы Рубинштейн" о пропаже у нее трехсот рублей.

Спустя несколько лет Сонька отправилась в Малый театр. И в блистательном Глумове узнала вдруг своего клинского "клиента". Михаил Горожанский в полном соответствии с псевдонимом — Решимов — бросил военную карьеру ради театра и стал ведущим актером Малого. Сонька купила огромный букет роз, вложила туда остроумную записку: "Великому актеру от его первой учительницы" — и собралась послать премьеру. Но по дороге не удержалась и добавила к подношению золотые часы из ближайшего кармана. Все еще молодой Михаил Решимов так никогда и не понял, кто разыграл его и почему на крышке дорогого сувенира было выгравировано: "Генерал-аншефу N за особые заслуги перед отечеством в день семидесятилетия".

Но вернемся к "графине" Софье Тимрот. В Москве ее, как положено, встречал шикарный выезд: кучер весь в белом, сверкающая лакированной кожей и пышными гербами двуколка и классическая пара гнедых. Заехали за семейством Динкевича на Арбат — и вскоре покупатели, как бы не смея войти, столпились у ворот чугунного литья, за которыми высился дворец на каменном цоколе с обещанным мезонином.

Затаив дыхание, Динкевичи осматривали бронзовые светильники, павловские кресла, красное дерево, бесценную библиотеку, ковры, дубовые панели, венецианские окна... Дом продавался с обстановкой, садом, хозяйственными постройками, прудом — и всего за 125 тысяч, включая зеркальных карпов! Дочь Динкевича была на грани обморока. Сам Михаил Осипович готов был целовать ручки не то что у графини, но и у монументального дворецкого в пудреном парике, словно специально призванного довершить моральный разгром провинциалов.

Служанка с поклоном вручила графине телеграмму на серебряном подносе, и та, близоруко сощурившись, попросила Динкевича прочесть ее вслух: "Ближайшие дни представление королю вручение верительных грамот тчк согласно протоколу вместе супругой тчк срочно продай дом выезжай тчк ожидаю нетерпением среду Григорий".

"Графиня" и покупатель отправились в нотариальную контору на Ленивке. Когда Динкевич следом за Сонькой шагнул в темноватую приемную, услужливый толстяк резво вскочил им навстречу, раскрыв объятия.

Это был Ицка Розенбад, первый муж Соньки и отец ее дочки. Теперь он был скупщиком краденого и специализировался на камнях и часах. Веселый Ицка обожал брегеты со звоном и при себе всегда имел двух любимых Буре: золотой, с гравированной сценой охоты на крышке, и платиновый, с портретом государя императора в эмалевом медальоне. На этих часах Ицка в свое время обставил неопытного кишиневского щипача едва не на триста рублей. На радостях он оставил оба брегета себе и любил открывать их одновременно, сверяя время и вслушиваясь в нежный разнобой звона. Розенбад зла на Соньку не держал, пятьсот рублей простил ей давным-давно, тем более что по ее наводкам получил уже раз в сто больше. Женщине, которая растила его девочку, платил щедро и дочку навещал часто, не в пример Соньке (Хотя позже, имея уже двух дочерей, Сонька стала самой нежной матерью, не скупилась на их воспитание и образование — ни в России, ни потом во Франции. Однако взрослые дочери отреклись от нее.)

Встретившись года через два после побега молодой жены, бывшие супруги стали "работать" вместе. Ицка, с его веселым нравом и артистичным варшавским шиком, часто оказывал Соньке неоценимую помощь.

Итак, нотариус, он же Ицка, теряя очки бросился к Соньке. "Графиня! — вскричал он. — Какая честь! Такая звезда в моем жалком заведении!"

Через пять минут молодой помощник нотариуса оформил изящным почерком купчую. Господин директор в отставке вручил графине Тимрот, урожденной Бебутовой, все до копеечки накопления своей добропорядочной жизни. 125 тысяч рублей. А через две недели к ошалевшим от счастья Динкевичам пожаловали двое загорелых господ. Это были братья Артемьевы, модные архитекторы, сдавшие свой дом внаем на время путешествия по Италии. Динке-вич повесился в дешевых номерах..

Главные помощники Соньки в этом деле через пару лет были схвачены. Ицка Розенбад и Михель Блювштейн (дворецкий) отправились в арестантские роты, Хуня Гольдштейн (кучер) — на три года в тюрьму, а затем — за границу "с воспрещением возвращаться в пределы Российского государства". Сонька любила работать с родней и бывшими мужьями. Все трое не были исключениями: не только варшавянин Ицка, но и оба "румынскоподданных" состояли в свое время с "мамой" в законном браке.

Попадалась она не раз Соньку судили в Варшаве, Петербурге, Киеве, Харькове, но ей всегда удавалось либо ловко ускользнуть из полицейской части, либо добиться оправдания Впрочем, охотилась за ней полиция и многих городов Западной Европы. Скажем, в Будапеште по распоряжению Королевской судебной палаты были арестованы все ее вещи; лейпцигская полиция в 1871 году передала Соньку под надзор Российского посольства. Она ускользнула и на этот раз, однако вскоре была задержана венской полицией, конфисковавшей у нее сундук с украденными вещами.

Так началась полоса неудач ее имя часто фигурировало в прессе, в полицейских участках были вывешены ее фотографии. Соньке становилось все труднее раствориться в толпе, сохранять свободу с помощью взяток.

Она блистала в счастливые времена своей звездной карьеры в Европе, но городом удачи и любви была для нее Одесса...

Вольф Бромберг, двадцатилетний шулер и налетчик, по прозвищу Владимир Кочубчик, имел над Сонькой необъяснимую власть. Он вымогал у нее крупные суммы денег. Сонька чаще, чем прежде, шла на неоправданный риск, стала алчной, раздражительной, опустилась даже до карманных краж. Не слишком красивый, из разряда "хорошеньких" мужчин с подбритыми в ниточку усиками, узкий в кости, с живыми глазами и виртуозными руками — он единственный рискнул однажды подставить Соньку В день ее ангела, 30 сентября, Вольф украсил шейку своей любовницы бархоткой с голубым алмазом, который был взят под залог у одного одесского ювелира. Залогом являлась закладная на часть дома на Ланжероне. Стоимость дома на четыре тысячи превышала стоимость камня — и разницу ювелир уплатил наличными Через День Вольф неожиданно вернул алмаз, объявив, что подарок не пришелся по вкусу даме. Через полчаса ювелир обнаружил подделку, а еще через час установил, что и дома никакого на Ланжероне нет и не было. Когда он вломился в комнаты Бромберга на Молдаванке, Вольф "признался", что копию камня Дала ему Сонька и она же состряпала фальшивый заклад. К Соньке ювелир отправился не один, а с урядником.

Суд над ней шел с 10 по 19 декабря 1880 года в Московском окружном суде. Разыгрывая благородное негодование, Сонька отчаянно боролась с судейскими Чиновниками, не признавая ни обвинения, ни представленные вещественные Доказательства. Несмотря на то, что свидетели опознали ее по фотографии, Сонька заявила, что Золотая Ручка — совсем другая женщина, а она жила на средства мужа, знакомых поклонников Особенно возмутили Соньку подброшенные ей на квартиру полицией революционные прокламации Словом, вела себя так, что впоследствии присяжный поверенный А Шмаков, вспоминая об этом процессе, назвал ее женщиной, способной "заткнуть за пояс добрую сотню мужчин".

И все же по решению суда она получила суровый приговор: "Варшавскую мещанку Шейндлю-Суру Лейбову Розенбад, она же Рубинштейн, она же Школьник, Бреннер и Блювштейн, урожденную Соломониак, лишив всех прав состояния, сослать на поселение в отдаленнейшие места Сибири".

Местом ссылки стала глухая деревня Лужки Иркутской губернии, откуда летом 1885 года Сонька совершила побег, но через пять месяцев была схвачена полицией. За побег из Сибири ее приговорили к трем годам каторжных работ и 40 ударам плетьми. Однако и в тюрьме Сонька не теряла времени даром" она влюбила в себя рослого с пышными усами тюремного надзирателя унтер-офицера Михайлова. Тот передал своей пассии гражданское платье и в ночь на 30 июня 1886 года вывел ее на волю. Но только четыре месяца наслаждалась Сонька свободой. После нового ареста она оказалась в Нижегородском тюремном замке. Теперь ей предстояло отбывать каторжный срок на Сахалине.

Без мужчины она не могла никак и еще на этапе сошлась с товарищем по каторжной доле, смелым, прожженным пожилым вором и убийцей Блохой.

На Сахалине Сонька, как и все женщины, вначале жила на правах вольного жителя Привыкшая к дорогим "люксам" европейского класса, к тонкому белью и охлажденному шампанскому, Сонька совала копеечку караульному солдату, чтобы пустил ее в темные барачные сени, где она встречалась с Блохой. Во время этих кратких свиданий Сонька и ее матерый сожитель разработали план побега.

Надо сказать, что бежать с Сахалина было не такой уж сложной задачей. Блоха бежал уже не впервой и знал, что из тайги, где три десятка человек работают под присмотром одного солдата, пробраться среди сопок к северу, к самому узкому месту Татарского пролива между мысами Погоби и Лазарева — ничего не стоит. А там — безлюдье, можно сколотить плот и перебраться на материк. Но Сонька, которая и здесь не избавилась от своей страсти к театрализованным авантюрам, а к тому же побаивалась многодневной голодухи, придумала свой вариант. Пойдут они дорожкой хоженой и обжитой, но прятаться не будут, а сыграют в каторжную раскомандировку: Сонька в солдатском платье будет "конвоировать Блоху. Рецидивист убил караульного, в его одежду переоделась Сонька.

Первым поймали Блоху. Сонька, продолжавшая путь одна, заплутала и вышла на кордон. Но в этот раз ей посчастливилось. Врачи Александровского лазарета настояли на снятии с Золотой Ручки телесного наказания: она оказалась беременной Блоха же получил сорок плетей и был закован в ручные и ножные кандалы. Когда его секли, он кричал: "За дело меня, ваше высокоблагородие За дело! Так мне и надо!"

Беременность Соньки Золотой Ручки закончилась выкидышем. Дальнейшее ее сахалинское заточение напоминало бредовый сон. Соньку обвиняли в мошенничестве, она привлекалась — как руководитель — по делу об убийстве поселенца-лавочника Никитина.

Наконец, в 1891 году за вторичный побег ее передали страшному сахалинскому палачу Комлеву. Раздетой донага, окруженной сотнями арестантов, под их поощрительное улюлюканье палач нанес ей пятнадцать ударов плетью Ни звука не проронила Сонька Золотая Ручка доползла до своей комнаты и свалилась на нары Два года и восемь месяцев Сонька носила ручные кандалы и содержалась в сырой одиночной камере с тусклым крошечным окном, закрытым частой решеткой.

Чехов так описал ее в книге "Сахалин", "маленькая, худенькая, уже седеющая женщина с помятым старушечьим лицом... Она ходит по своей камере из угла в угол, и кажется, что она все время нюхает воздух, как мышь в мышеловке, и выражение лица у нее мышиное. ." К моменту описываемых Чеховым событий, то есть в 1891 году, Софье Блювштейн было всего сорок пять лет...

Соньку Золотую Ручку посещали писатели, журналисты, иностранцы. За плату разрешалось с ней побеседовать. Говорить она не любила, много врала, путалась в воспоминаниях. Любители экзотики фотографировались с ней в композиции: каторжанка, кузнец, надзиратель — это называлось "Заковка в ручные кандалы знаменитой Соньки Золотой Ручки". Один из таких снимков, присланный Чехову Иннокентием Игнатьевичем Павловским, сахалинским фотографом, хранится в Государственном литературном музее.

Отсидев срок, Сонька должна была остаться на Сахалине в качестве вольной поселенки. Она стала хозяйкой местного "кафе-шантана", где варила квас, торговала из-под полы водкой и устраивала веселые вечера с танцами. Тогда же сошлась с жестоким рецидивистом Николаем Богдановым, но жизнь с ним была хуже каторги Больная, ожесточившаяся, она решилась на новый побег и покинула Александровск. Прошла около двух верст и, потеряв силы, упала Ее нашли конвойные. Через несколько дней Золотая Ручка умерла.

А на Сахалине плодились одна за другой легенды. Многие считали, что настоящая Сонька сбежала по дороге, а на каторгу попала ее "сменщица". Антон Чехов и Влас Дорошевич, разговаривавшие с Сонькой на Сахалине, замечали возрастное несоответствие между легендарной Сонькой Блювштейн и "лицом, находящимся на каторге". Говорили они и о мещанском складе ума заключенной. А, как мы помним, Сонька была весьма умна и образованна даже для высшего общества.

В 20-е годы ею пугали друг друга нэпманы. Но в то время под именем Соньки действовали многочисленные последовательницы, чаще выступавшие просто как наводчицы. До Сонькиных талантов им было далеко. Да и время уже было другое. Одесситы уверяют, что Золотая Ручка под другим именем жила в Одессе на Прохоровской улице и умерла только в 1947 году.

А в Москве на Ваганьковском кладбище есть памятник Соньке. Женская фигура в полный рост из куска белого мрамора гуляет в тени кованых пальм. Эта скульптура была специально заказана миланскому мастеру, а затем привезена в Россию (говорят, это сделали одесские, неаполитанские и лондонские жулики). Вокруг этой могилы тоже немало тайн. На ней всегда есть живые цветы и россыпи монет. Появляются часто и надписи от "благодарных воров". Правда, за последние 20 лет из трех пальм осталась одна. Да и скульптура - без головы. Говорят, что во время пьяной драки Соньку уронили, а голову унесли.

История жизни - Софья Блювштейн "Сонька Золотая Ручка"

Кем должна быть еврейка в России конца позапрошлого века, чтобы стать всеобщей любимицей, чтобы до всякого телевидения ее узнавали в лицо, чтобы о ее жизни сняли первый отечественный сериал аж из восьми немых серий, чтобы карточки с ее изображением раскупались влет, как и газеты, в которых статьи о ней порой занимали не одну полосу? Талантливой воровкой.

Человеческое воображение "Сонька - золотая ручка" потрясла в конце XIX века. В начале ХХ столетия ее воровская кличка (подобно фамилии английского трактирщика Хулигана, который грабил и убивал своих постояльцев) стала нарицательной и длительное время бытовала в русском разговорном языке.

Однако в памяти людей старшего поколения "Сонька - золотая ручка" была не вымогательницей и талантливой обманщицей, как Ольга фон Штейн, а русским вариантом профессора Мориарти, своего рода королевой преступного мира. По преданиям, находясь в заключении, она умела так искусно соединять кисти рук, что свободно снимала ручные кандалы.

Возникают и хронологические несоответствия. К примеру, подвиги Соньки пришлись на конец XIX века, а Ольга "работала" до 1912 года. Образ "Сонька - золотой ручки" создала молва. Это была воровская кличка Софьи Ивановны Блювштейн, еврейки из Одессы, 1855 года рождения.

Интересные воспоминания об этой даме оставил А.П.Чехов, посетивший остров Сахалин летом 1890 года. Тогда самая известная в России и Европе воровка была заключена в одиночной камере в ручных кандалах. До того Золотая ручка сидела в тюрьме в Смоленске, откуда сумела сбежать вместе с охранявшим её надзирателем. Как и все сосланные на Сахалин женщины, она первое время жила вне тюрьмы на вольной квартире. Вскоре, переодевшись солдатом, она вместе со своим сожителем снова сбежала, но была поймана, закована в кандалы и помещена в одиночную камеру.

В то время, когда Сонька находилась на воле, в Александровском посту было совершено несколько дерзких преступлений - убийство лавочника Никитина и похищение у еврея - поселенца Юрковского 56000 рублей, огромной по тем временам суммы. Все знали, что за этими преступлениями скрывалась Сонька, но доказать сей факт следователи так и не смогли. И на свободе, и на Сахалине за Сонькой тянулся шлейф громкой славы. Говорили, что она умеет не только профессионально организовывать преступления, но также хорошо прятать их следы.

Более подробно писал о "Соньке - золотой ручке" Влас Михайлович Дорошевич, талантливый репортер своего времени. Он встречался с ней во время своей поездки на Сахалин в 1905 году, когда Софья Ивановна уже проживала на поселении со своим сожителем ссыльнопоселенцем Богдановым. По лагерной терминологии она считалась "крестьянкой из ссыльных".

Дорошевич с нетерпением ожидал встречи с "Мефистофелем", "Рокамболем в юбке", с могучей преступной натурой, которую не сломили не каторги, ни одиночные камеры, ни тяжелые ручные кандалы. Их она носила два года и восемь месяцев. В отличие от Ольги фон Штейн, которая оказалась очаровательной вымогательницей, Софья Блювштейн была организатором многих нераскрытых ограблений и убийств.

И вот, наконец, долгожданная встреча состоялась. Перед глазами знаменитого журналиста и репортера стояла небольшая, хрупкая старушка со следами ушедшей молодости, с нарумяненным, сморщенным, как печеное яблоко, лицом, в стареньком капоте. "Неужели, - подумал Дорошевич, - это была Она?" Все, что осталось от прежней Соньки, - мягкие, выразительные глаза, которые могли отлично лгать. По манере говорить она была простая одесская мещанка, лавочница, знавшая идиш и немецкий язык. Прекрасный знаток человеческих характеров, Дорошевич не мог понять, как ее (Соньки) жертвы могли принимать "Золотую ручку" за знаменитую артистку или вдовушку-аристократку ?

Всероссийская, почти европейская знаменитость Сонька и на Сахалине была в центре внимания. Там про нее ходили различные легенды. Упорно держалось мнение, что она вовсе не настоящая, а "сменщица", которая отбывает наказание за подлинную Соньку, продолжающую свою преступную "деятельность" в далекой России. Даже сахалинские чиновники, узнавшие, что Дорошевич видел и помнил фотографии "Золотой ручки", снятые еще до суда, расспрашивали его: "Ну, что, она? Та самая?" На что журналист, обладавший прекрасной профессиональной памятью отвечал: "Да, но только остатки той Соньки".

Ее преступная натура не сдалась, упорно боролась с каторжным режимом Сахалина. Ее секли, и по словам страшного сахалинского палача Комлева, самым жестоким образом. Местный фотограф организовал на Соньке доходный бизнес, продавая фотографии "Золотой ручки". Ее выводили на тюремный двор, ставили рядом наковальню, кузнеца с молотом, надзирателей и Софью Блювштейн в ручных кандалах. Такие фото охотно покупали матросы с кораблей, приходивших с материка, и тогдашние туристы. Сахалинская каторга с почтением относилась к "Золотой ручке". "Баба - голова", говорили о ней. На современном блатном жаргоне ее бы назвали "вор в законе".

Софья Блювштейн. Фото из книги Графа Амори. «Сонька — Золотая Ручка»

«Золотая Ручка» — старинное уличное прозвище карманника высшей квалификации.

Сожитель Софьи - Богданов - говорил о ней Дорошевичу: "Теперича Софья Ивановна больны и никакими делами не занимаются". Официально - она варила великолепный квас, построила карусель, организовала из поселенцев оркестр, отыскала фокусника, устраивала представления, танцы и гуляния. А неофициально - торговала водкой, что было строго запрещено на Сахалине. И хотя об этом было широко известно, никакие обыски не выявляли производителя "зеленого змия". Только пустые бутылки из-под кваса находили стражи порядка. Она держала "малину", продавала и покупала ворованные вещи, но засечь краденое полиции не удавалось.

Таким образом, она "боролась за жизнь", мечтая снова вернуться в Россию. Она закидала столичного репортера вопросами о городе ее детства - Одессе. Во время одной из встреч Сонька сказала Дорошевичу, что у нее в Одессе остались две дочки, которые выступали в оперетте в качестве пажей. Она умоляла сообщить ей об их судьбе, так как давно не получала от них никаких известий. Как писал Дорошевич об этой истории, "Рокамболя в юбке больше не было". Перед столичным репортером рыдала старушка - мать своих несчастных детей, о судьбе которых она давно ничего не знала.

Таково окончание истории подлинной "Соньки - золотой ручки" - Софьи Ивановны Блювштейн. Учитывая показания двух независимых высокоавторитетных информаторов - А.П. Чехова и В.М. Дорошевича, можно понять, как оказались объединены в одно лицо два разных человека - Ольга фон Штейн и Софья Ивановна Блювштейн. В конце XIX - начале ХХ века "Сонька - золотая ручка" стала символом суперзвезды уголовного мира. В то время, когда настоящая Софья отбывала ссылку на Сахалине, имя её витало по городам и весям России. Вполне естественно, что другая авантюристка - Ольга фон Штейн - по наследству получила знаменитую воровскую кличку.

Источники - «Секретные материалы ХХ века», 2001 г. , http://tonnel.ru/?l=gzl&uid=450, http://www.gzt.ru/http://a-pesni.golosa.info/

P.S. B середине девятисотых годов по Европе прокатился целый ряд загадочных ограблений. И главной подозреваемой была женщина. Почерк и описание преступницы напоминали нашу героиню. Преступница была не поймана. Опять все указывало на почерк Золотой Ручки. Но ведь она-то была на каторге.
Последние годы жизни, как гласит легенда, Золотая Ручка жила у дочерей в Москве. Хотя те всячески стыдились скандальной популярности своей мамаши. Преклонный возраст и подорванное каторгой здоровье не позволяли больше активно заниматься старой воровской профессией. Но московская милиция столкнулась со странными и загадочными ограблениями. В городе появилась маленькая обезьянка, которая в ювелирных магазинах прыгала на посетительницу, подбирающую себе колечко или бриллиант, глотала ценный предмет и убегала. Эту обезьянку Сонька привезла из Одессы.
Легенда гласит, что умерла Сонька Золотая Ручка в преклонном возрасте. Похоронена в Москве на Ваганьковском кладбище, участок № 1. После ее смерти, утверждает леген да, на деньги одесских, неаполитанских и лондонских мошенников был заказан памятник у миланских зодчих и доставлен в Россию.

Чего стоило одно стихотворение одесского налетчика Володи Кочубчика, посвященное звездной подруге и прочитанное им с выражением на судебном заседании:

Рождена ты хоть цыганкой,
Смугла руками и лицом,
Но тебе пред ительянкой
Нет сравнения ни в чем.
Нет любви твоей милее,
Все бледнеют перед ней,
А лишь один я, всех подлее,
Над ней смеюсь как дуралей.

Сонька-Золотая Ручка (Софья Ивановна Блювштейн) - мадонна криминального мира, имя которой окружено самыми потрясающими легендами; настолько, что теперь вряд ли кто может знать наверняка, где правда, а где вымысел. Могила на Ваганьковском кладбище (1 уч.) в Москве, где, как гласит легенда, тайно похоронена великая авантюристка, является местом паломничества людей с криминальным настоящим. Памятник исписан восхищенными поклонниками её таланта.
Как жаль, что не сохранились фотографии, о которой можно было бы с полной уверенностью сказать, что на ней изображена сама Сонька. Но это её памятник, правда кто-то сумел его обезглавить.....

Родилась будущая известная на всю Россию авантюристка в 1846 году в Польше в еврейской семье мелких торговцев. Однако точных сведений о ранних годах ее жизни нет, поскольку все подробности известны только либо со слов самой Соньки (которая, разумеется, многое нафантазировала), либо из еще более увеличивших фантазию слухов. Достоверно известно, что настоящее ее имя было Шейндля-Сура Лейбовна или Софья Ивановна. Девичья фамилия – Соломониак. Девочке дали хорошее образование, она знала несколько иностранных языков.
В первый раз замуж Соня вышла довольно рано, в пятнадцать лет. Супругом стал варшавский торговец Розенбад. В этом браке появилась на свет дочь – Сура-Ривка. Но само супружество продлилось недолго – не более двух лет. Не выдержав семейной жизни, в 1865 году молодая жена сбегает, бросив дочь и мужа, да еще и прихватив с собой немаленькую сумму. С этого и началась ее карьера аферистки и воровки.

Сонькины схемы

Софья Ивановна явно была одаренным человеком, ибо каждая ее кража была продуманным спектаклем. Например, она, богато разряженная, заходила в ювелирный магазин. Продавцы начинали суетиться вокруг нее, наперебой предлагая свои услуги и демонстрируя товары. Отвлекая их внимание, Сонька ловко прятал драгоценные камни под специально отращенные ногти, а более крупную добычу прятала в специальных потайных кармашках своего широкого платья.
Другой вариант проворачивался аферисткой в отелях. Она селилась в гостиницу под видом знатной дамы, а потом тайком пробиралась в номер к какому-нибудь богатому купцу. Пока намеченная жертва спала, Сонька быстро находила деньги и драгоценности и сбегала. Правда, иногда случались и неожиданности: «клиент» просыпался. Тогда в ход шло все женское обаяние, и воровка начинала оправдываться, что просто перепутала номер. Извинения могли иметь и весьма жаркое продолжение…
Золотая ручка вообще любила переодевания, парики и прочие изменения внешности. Она легко перевоплощалась в любой образ, была прирожденной актрисой. Эти черты также поспособствовали тому флеру легендарности, который и по сей день окружает данную личность.

Красота или харизма? Мужья и любовники Соньки Золотой ручки.

Здесь мы вплотную подошли к еще одной легендарной черте Соньки – якобы ее неземной красоте, позволявшей ей легко очаровывать всех вокруг. И действительно, она не раз была замужем, имела множество любовников. Как же выглядела Соня? И чем она завоевывала сердца – красотой или все же врожденным обаянием?
Фотографий Софьи Ивановны сохранилось совсем немного, да и нельзя поручиться за достоверность практически всех из них. Более поздние снимки – уже на каторге – при заковке в кандалы – вызывают доверие, но разглядеть в них красоту весьма сложно. Фото из следственного дела и еще одна фотография, самая известная – говорят о том, что Сонька красавицей не была. Об этом свидетельствуют и сухие строки протокола: «Рост 153 см. Волосы русые. Подвижные карие глаза. Нос умеренный с широкими ноздрями. Губы тонкие. Подбородок овальный. Бородавка на правой щеке».
Но в этой женщине, несомненно, было что-то большее, чем красота. Многие отмечали живость и проницательность ее взгляда, который невозможно было забыть. Она была умна, прекрасно разбиралась в людях, видела людей насквозь. Поэтому и могла легко очаровать человека, знала, как действовать в каждом конкретном случае.
Известно несколько Сонькиных мужей – Рубинштейн, Школьник, Бринер. Благодаря им она часто меняла фамилии, что также позволяло ей оставаться неуловимой. Последним официальным мужем стал Михаил Яковлевич Блювштейн, карточный шулер. Под его фамилией Соня впоследствии и отправилась на каторгу… В этом браке родились две дочери, Табба и Михелина. Мать души не чаяла в дочурках, но они впоследствии отказались от такого родства…

Доброта Соньки

Казалось, слова воровство и доброта никак не связаны между собой. Как может быть добрым и милосердным тот, кто обирает людей без разбора? Но характер Сони был весьма широк и разнообразен, каких только черт в нем не было. Способна она была и на сочувствие и сострадание…
Однажды, пробравшись, как обычно, в гостиничный номер, Софья увидела спящего юношу. У изголовья его был ворох писем, придавленных сверху пистолетом. Сонька быстро пробежалась глазами: растрата казенных денег, вымаливание прощения у родных… Молодой человек явно готовился к самоубийству наутро. Сонька решительно положила на записки 500 рублей и тихо вышла…
В другой раз Золотая ручка, узнав из газет, что обокрала вдову с двумя детьми, полностью лишив их средств к существованию, вернула ей всю сумму по почте, прислав еще и письмо с глубочайшими извинениями.

Предательство и арест

Сонька была крайне везучей. Ее не раз арестовывали, хватали с поличным в разных городах России и даже Европы (она орудовала и за границей). Но всегда отпускали – ловкой женщине удавалось избежать последствий, ускользая из лап полиции. Но однажды Соньке не повезло…
Началось все с роковой любви к молодому альфонсу – Володе Кочубчику (Вольфу Бромбергу). Как обычно, любовь у Соньки не расходилась с делом – возлюбленные вместе проворачивали аферы. Вот только Кочубчик особой любовью-то не пылал, ему нужны были лишь деньги… А Соня, уже стареющая (ей было 34 года, по тем временам немалый возраст) крепко держалась за свою последнюю любовь и готова была на все… Это ее и погубило.
Жадный до денег Вольф решил провернуть довольно крупную аферу. Молодой любовник купил у ювелира роскошный голубой бриллиант, а в качестве оплаты предоставил ценный документ – закладную на дом. Конечно, дом стоил гораздо дороже, чем камень, и разницу хозяин салона выплатил наличными. На следующий день после покупки Кочубчик пришел к ювелиру и сдал камешек обратно – дескать, не подошел. Вот только бриллиант был уже фальшивым, и профессиональный глаз это сразу увидел. В довершение всего выяснилось, что и здания никакого здания нет и не было. Обманутый торговец без труда нашел афериста, который со страху перевел стрелки на Соньку. В 1880 году после суда ее сослали в Иркутскую губернию.

Жизнь на каторге, череда побегов

Удачливая авантюристка долго не могла смириться с таким поворотом судьбы. Как она, еще молодая женщина, полная сил, должна провести остаток своих дней в Сибири? Это не укладывалось в голове. Софья решилась на побег практически сразу.
Она бежала в 1881 году. И отвоевала у жизни еще четыре года свободы! Она даже успела совершить ряд краж, однако снова была поймана – в 1885-м. Приговор уже был более суровым – каторжные работы в течение трех лет и пятьдесят ударов плетьми. Но и это не сломило гордую Соньку. Она сумела очаровать своего надзирателя до такой степени, что он согласился поспособствовать побегу. Летом 1886 года авантюристка снова сбежала.
Но на этот раз судьба была менее милосердна и дала ей только четыре месяца… Вновь схваченная, Сонька Золотая ручка была отправлена на каторжные работы в Александровский острог на полуострове Сахалин. После этого Софья еще несколько раз пыталась сбежать – казалось, невозможно было сломить силу воли этой женщины! В итоге тюремное начальство решило, во избежание новых неприятностей, заковать ее в кандалы.
В этом положении ее и увидел приезжавший на Сахалин в 1890 году писатель А.П. Чехов. Сонька была уже глубокой старухой, сломленной жизнью, и трудно было узнать в ней некогда неутомимую и удачливую авантюристку, очаровывавшую всех вокруг. Чехов заметил: «Лицо у нее мышиное». Легендарная Сонька Золотая ручка сдалась…

Жизнь после каторги

В 1898 году Софья Ивановна Блювштейн была выпущена с каторги на поселение. Она сначала жила в Дальнореченске, позже попыталась выехать в Хабаровск, а потом вернулась на Сахалин. Летом 1899 года она крестилась в православие с именем Мария. Сложно сказать, что стояло за этим решением – искреннее ли желание или просто необходимость (отношение к православным в царской России было значительно лучше, нежели чем к евреям-иудеям).
Последняя любовь и смерть
Даже в конце своей жизни, после пройденной ею каторги, Сонька оставалась женщиной. Она сошлась с бывшим каторжником Николаем Богдановым. Однако эта последняя – скорее не любовь, а просто чисто женская необходимость иметь рядом поддержку и опору принесла Софье лишь горе и безвременную кончину. Говорят, Николай сильно поколачивал сожительницу. Однажды она не выдержала и сбежала от него в лес, но, не пройдя и двух верст, упала в снег обессиленная. Там ее и нашли. Она была еще жива, но вскоре умерла от простуды. Соньки Золотой ручки не стало в 1902 году.

Посмертная легенда и загадочная могила

Легендарная Сонька не была бы легендарной, если бы по ее смерти о ней не стали бы иметь хождение самые разнообразные слухи. Одни верили, что в остроге за нее сидело подставное лицо, а сама авантюристка давно живет в Москве у дочерей. Другие полагали, что каторгу Сонька все же отбыла, но в 1902 году не умерла, а сумела дойти опять же до Москвы. Кто-то утверждал, что встречал сильно состарившуюся Соню уже в советское время… Слухов было много. Все эти версии и породили легенду о том, что якобы могила Софьи Ивановны находится на Ваганьковском кладбище в Москве.
Это и правда, наверное, самый примечательный памятник в некрополе, на который нельзя не обратить внимание. Статуя стройной девушки в платье, ниспадающем красивыми складками, сразу вызывает в памяти образы греческих богинь. А рядом стоит высокая пальма с железными листьями. На могиле всегда лежат свежие цветы, а сам монумент весь испещрен надписями, ведь до сих пор сюда приходят жаждущие попросить помощи у Соньки Золотой ручки. Кто-то никак не может отдать долг, кто-то мечтает разбогатеть, кто-то просит удачи в торговле или финансовых делах. Кладбищенские сторожа уверяют, что ранним утром или поздним вечером, когда посетителей уже практически нет, сюда наведываются и криминальные авторитеты…
Однако экскурсоводы и историки полагают, что Сонька ну никак не могла быть здесь похоронена, а в данной могиле покоится девушка, покончившая с собой от несчастной любви. Имя ее неизвестно. Приводятся версии и о том, что это может быть любовница одного из купцов, умершая при родах, что это какая-то актриса, исполнявшая роли экзотических героинь (отсюда и пальмы). Объяснений великое множество, но какое из них истинно? Может быть, этот памятник хранит награбленные богатства Соньки, за которые ее и прозвали Золотой ручкой? Кто знает…

Сонька Золотая Ручка- Софья Ивановна Блювштейн

(1846 - конец 1890-х)

Ее называли дьяволом в юбке, а похождения ее легли в основу многих детективных сюжетов - романов, пьес, кинофильмов, один из которых - «Желание» (1936 г.) со знаменитой Марлен Дитрих в главной роли...

По сохранившимся судебным протоколам, она появилась на свет в 1846 году в еврейской семье в местечке Повонзски под Варшавой. Родилась девочка от второго брака своей матери и была записана по фамилии отца, мелкого торговца (а на самом деле ростовщика и скупщика краденого) как Шейндля-Сура Лейбовна Соломониак. Став взрослой, она назовется Софьей Ивановной.

По другим сведениям, будущая аферистка родилась в 1859 году под Одессой.

Как бы то ни было, Шейндля росла шустрой, хитрой и цепкой девочкой. К пятнадцати годам она уже закончила школу, прекрасно болтала на польском, немецком, русском, знала идиш. А в семнадцать освоила и разговорный французский: модная Варшава, где Сонька бывала по торговым делам, именовала тогда себя не иначе как «вторым Парижем».

Именно в Варшаве восемнадцатилетняя Шейндля вышла замуж за торговца И. Розенбанда. Но счастье молодой семьи оказалось недолгим. После рождения дочери Сонька сбежала от мужа, забрав ребенка и бумажник супруга с огромной суммой денег. Это и был ее первый серьезный «проступок».

В двадцать лет ее арестовали в Клину под именем Симы Рубинштейн. Эту даму, мать уже двух дочек, задержали с украденным на вокзале чемоданом и отпустили, отдав на поруки некоему Липсону. С тех пор Сонька уже никогда не попадалась с поличным...

Обычно она занималась кражами в гостиницах, ювелирных магазинах и железнодорожных поездах. Неуловимая мошенница появлялась в Берлине, Петербурге и Москве, Одессе и Варшаве. В бриллиантах и вуальке, она бесшумно проникала в гостиничные номера, мастерски пользуясь отмычками. Если все проходило по плану, то у постояльцев исчезали деньги и драгоценности.

«Софочка постоянно пользовалась гримом, накладными бровями, париками, дорогими парижскими шляпками, оригинальными мантильями, которые усыпала драгоценностями, - рассказывает о ее актерских способностях Стас Садальский. - В поезде, изысканно одетая, она располагалась в купе, играя роль маркизы, графини или богатой вдовы. Располагала к себе попутчиков, влюбляла в себя, смеялась, кокетничала и ожидала, когда жертву начнет сковывать Морфей… Меньше трех тысяч за поездку она не выносила. Денег Софа не считала, не копила на черный день. Ломбарды Парижа, Ниццы, Вены, Будапешта легко выдавали залог за оставленные похищенные вещи «влиятельной» даме. Сонька проматывала их в одно мгновение».

Она любила хорошо одеваться и роскошно пожить. За дела бралась, лишь когда кончались деньги или надо было высылать очередную сумму за содержание и обучение дочерей, отправленных ею в Европу.

Однажды в ее одесской квартире полиция обнаружила оригинальное платье. Внизу оно было соединено с нижней юбкой, а у корсажа располагался потайной карман. В такой карман легко опустить что угодно - вплоть до рулона дорогой ткани! Однако больше всего Сонька любила драгоценности. Ее изящные руки с ухоженными ногтями всегда сверкали дорогими кольцами. Зайдя в роскошный магазин, «богатая дама» просила показать бриллианты, и порой драгоценные камешки оказывались у нее под ногтями, а фальшивые оставались на прилавке.

Соньку нельзя было назвать красавицей. Но стройная, обворожительная, с правильными чертами лица, она казалась, как говорят очевидцы, «гипнотически сексуальной».

Журналист Влас Дорошевич, беседовавший с ней на Сахалине, признавался: «Ее глаза были чудные, бесконечно мягкие, бархатные... и говорили так, что могли прекрасно лгать».

Если поначалу Сонька орудовала в одиночку, то потом начала действовать с группой сообщников, по тщательно разработанному плану. Один из излюбленных ее «спектаклей» - ограбление в поезде. Изысканно одетая дама располагалась в купе первого класса и начинала «обрабатывать» богатого попутчика: кокетничала, пила шампанское, увлекала и сама казалась увлеченной. Наконец жертву клонило в сон от предложенной сигареты, дурманящих духов или таблетки, растворенной в бокале. Деньги и золотые портсигары тут же исчезали за Сонькиным корсажем... Сама она тоже исчезала - в вагоны третьего класса. Там, мгновенно переодевшись, сходила на первой же станции.

В 70-е годы XIX века Сонька Золотая Ручка, как ее стали называть собратья по ремеслу, приобрела огромный авторитет в преступном мире. Она постоянно разъезжала: Париж, Ницца, снимала роскошные квартиры в Вене, Будапеште, Берлине, Лейпциге…

В шайку, организованную Сонькой, входили ее бывшие мужья и родственники. Отпетой мошеннице не чуждо было сострадание: однажды, прочитав в газете, что она обокрала вдову бедного чиновника, получившую за смерть мужа единовременное пособие в пять тысяч рублей, Сонька немедленно вернула украденное.

«Милостивая государыня! - писала она. - Я прочла в газете о постигшем вас горе, причиной коего оказалась я (по своей необдуманной страсти к деньгам). Шлю вам ваши деньги. И советую впредь поглубже их прятать. Еще раз прошу прощения».

Золоторучка содержала сиротский дом, перечисляла крупные суммы на храмы, поддерживала попавших в беду воров, давая за них взятки прокурорам и судьям.

Ее пытались судить в Варшаве, Петербурге, Киеве, Харькове, но она всегда либо просто ускользала из полицейской части, либо дело закрывали за отсутствием доказательств. Уверенная в себе, она приходила в ярость, когда посягали на ее свободу. Из многотомных следственных материалов можно узнать, какие скандалы устраивала Сонька полицейским. Ее умение оправдаться с искренним жаром и порой со слезами, отстоять свою «порядочность и чистоту» приводили в смятение даже опытных служителей закона. Но как-то все-таки по распоряжению обер-полицмейстера Москвы ее выслали в Бессарабию, а в 1879 году вновь арестовали с поличным в Одессе и препроводили под стражей в столицу. Ее имя и портреты без конца мелькали в прессе. Три дочери, узнав правду, отвернулись от матери. Ее увлечение двадцатилетним одесситом, картежником и вором Вольфом Бромбергом обернулось горьким разочарованием. Имея над Сонькой необъяснимую власть, он вымогал у нее крупные суммы. Очередной муж, железнодорожный вор Михель Блювштейн, оставил ее...

Последнее досье свидетельствует: суд над Сонькой проходил в Москве в декабре 1880 года. Она отчаянно боролась за свою свободу, даже объявила Сонькой Золотой Ручкой совсем другую, мифическую женщину. Но решением суда Шейндля Блювштейн была «лишена всех прав состояния» и отправлена на поселение в Сибирь, откуда в 1885-м совершила побег. Добравшись до Смоленска, была схвачена и приговорена к трем годам каторжных работ и сорока ударам плетьми. Но и тут, пока шло разбирательство, разменявшая пятый десяток Сонька очаровала тюремного надзирателя. Ночью он, передав ей гражданское платье, вывел заключенную на волю как служащую смоленского острога.

Ее снова арестовали в Нижнем Новгороде. Этапом, как каторжанку, отправили на край света - на Сахалин. На каторге Сонька жила сперва вне тюрьмы, почти вольно. Переодевшись солдатом, пустилась в бега по дикой, непроходимой тайге, и вновь была поймана. После порки розгами знаменитую воровку обрядили в кандалы и посадили на три года в сырую одиночную камеру с подслеповатым тусклым оконцем. Здесь и увидел ее в 1890 году Антон Павлович Чехов, путешествовавший по Сахалину.

«Из сидящих в одиночных камерах, - писал он, - особенно обращает на себя внимание известная Софья Блювштейн - Золотая Ручка... Это маленькая, худенькая, уже седеющая женщина с помятым, старушечьим лицом… Глядя на нее, не верится, что еще недавно она была красива до такой степени, что очаровывала своих тюремщиков...»

Отбыв одиночное заключение, Сонька в конце 1890-х годов вышла на поселение, но ее по-прежнему, и небезосновательно, подозревали в ловко скрываемых преступлениях. Став хозяйкой местного кафешантана, она сошлась с бывшим рецидивистом, тупым и жестоким Николаем Богдановым, который нещадно бил ее.

Однажды, уже больная, сломленная и безумно тоскующая по дочерям, Сонька в последнем порыве отчаяния рванулась к свободе. На другой день ее нашли в двух верстах от поселка, упавшую без сил и уже никому не нужную. По одной из версий, конвойные переломали ей ребра и через несколько дней бывшая Золоторучка покинула этот мир.

Впрочем, историки утверждают, что после Сахалина Сонька благополучно жила в Москве вместе с дочерьми. В 1921 году она была еще жива и, проезжая по улицам, разбрасывала деньги на помин души своего последнего любовника. По этой версии похоронена Софья Блювштейн на Ваганьковском кладбище.

В истории уголовного мира царской России, пожалуй, не было более известной и знаменитой женщины-преступницы, чем Сонька Золотая Ручка. Из уст в уста многие поколения передавались о ней увлекательные воровские байки.

Софья Ивановна (Шейндля-Сура Лейбовна) Блювштейн (в девичестве Соломониак;1846, Повонзки Варшавской губернии) — легендарная российская преступница-авантюристка еврейского происхождения, известная под прозвищем Сонька Золотая ручка.

В истории уголовного мира царской России, пожалуй, не было более известной и знаменитой женщины-преступницы, чем Сонька Золотая Ручка. Из уст в уста многие поколения передавались о ней увлекательные воровские байки. Сама она стала легендой уже при жизни, и все газеты подробно рассказывали о её похождениях. Открытки с изображением знаменитой воровки можно было найти в самых отдалённых уголках страны, а в начале эры немого кино о ней был снят целый сериал. Сонька Золотая Ручка, по свидетельству очевидцев, не отличалась внешней красотой. В сохранившихся документах полиции она описана так: «Рост 153 см, лицо рябоватое, нос с широкими ноздрями, губы тонкие, бородавка на правой щеке».

Но у Софьи была удивительно обаятельна и знала множество приёмов обольщения. Это и артистизм, и дар перевоплощения, и талант настоящего психолога. Все эти способности сделали женщину королевой преступного мира Петербурга. Вся её жизнь состояла из обманов и фальсификаций, поэтому спустя 100 лет мы почти ничего не можем утверждать о ней наверняка.

Согласно одной версии, Софья родилась в 1859 году на Украине в семье местечкового цирюльника Шейнделя. Над девочкой очень сильно издевалась мачеха, и в 17 лет несчастная Соня убежала с юным греком. Позже она осталась одна, но вскоре вышла замуж за одесского шулера. Двух дочерей от этого брака молодые родители не могли достойно обеспечить из-за непостоянства заработка мужа. Когда тот, в конце концов, попал в тюрьму, Соня сама занялась «семейным бизнесом», чтобы прокормить детей. Брак скоро сошёл на нет, и Софья вышла замуж за старого богатого еврея Шелома Школьника (с которым позже развелась, оставив без денег). А затем её мужем стал железнодорожный вор Михель Блювштейн, под фамилией которого она и фигурировала во всех судебных делах. Брак этот скоро распался, подарив ей дочку Таббу.

Но есть и другая версия появления на свет знаменитой мошенницы и воровки. Согласно ей, Шейндля-Сура Лейбова Соломониак появилась на свет в местечке Повонзки Варшавского уезда в семье скупщиков краденого и контрабандистов. Маленькая Соня (это имя девочка сама придумала себе, так как данное от рождения имя Шейндля её решительно не устраивало) с детских лет наблюдала в своем доме сбыт фальшивых денег, была свидетельницей многих воровских сделок, а иногда и сама выполняла небольшие поручения скупщиков краденого. Старшая сестра Фейга тоже была талантливой воровкой, но Сонька обошла всех.

Почти всегда она действовала в одиночку. Софья Блювштейн не любила мелких дел и экспромтов. К каждому делу готовилась тщательно, старалась предугадать случайности. При этом она говорила на пяти языках и прекрасно усвоила светские манеры. Это позволяло ей всегда оставаться «аристократкой» уголовного мира. Своей кличкой, которую она получила в начале семидесятых, Софья гордилась как титулом, а её любовниками были самые знаменитые питерские мошенники.

Сонька безжалостно грабила богатых и была великодушна к беднякам. Как-то, узнав из газет, что ограбленная ею женщина оказалась бедной вдовой простого служащего, Сонька тут же поспешила на почту: «Милостивая государыня! Я прочла в газете о постигшей вас беде. Я сожалею, что моя страсть к деньгам послужила причиной несчастья. Возвращаю вам ваши деньги и советую впредь получше их прятать. Еще раз прошу у вас прощения. Шлю поклон вашим бедным малюткам».

Несмотря на то, что Сонька предпочитала действовать в одиночку, она всё же создала собственную шайку. А в 1872 году ей предлажили войти в знаменитый уголовный клуб российских мошенников «Червонные валеты». Через год она уже состояла в числе «руководителей» этого клуба. Ее деятельность растпространилась на Москву, Одессу, Ростов-на-Дону, Ригу, Киев, Харьков, Астрахань, Нижний Новгород и другие крупнейшие города Российской империи.

У Золотой Ручки были свои «фирменные приёмы»: под специально отращенные длинные ногти она прятала драгоценные камни, для краж в магазинах соорудила платье-мешок, в котором мог спрятаться целый рулон ткани. Уже позднее она «выходила на дело» с обезьянкой — пока хозяйка торговалась, зверек проглатывал камни, а дома освобождался от них при помощи клизмы.

Ограбление банкира Догмарова.

В октябре 1884 года в одесском кафе Фанкони некий банкир познакомился с госпожой Софьей Сан-Донато. За разговором она попросила разменять ей ренту в тысячу рублей. Вскоре выяснилось, что обаятельная дама уезжает в Москву вечерним поездом. По «стечению обстоятельств» этим же поездом из Одессы в Москву должен был ехать и сам банкир. Он, как истинный джентльмен, предложил себя в попутчики. В купе они любезно беседовали и ели шоколадные конфеты. Утром крепко выспавшийся делец не нашел ни денег, ни ценных бумаг на сумму 43 тысячи рублей. Так же в купе не оказалось и прекрасной попутчицы.

Ограбление ювелира.

В мае 1883 года в ювелирном магазине фон Меля появилась очаровательная клиентка. Молодая дама, светская и состоятельная, представилась женой известного психиатра. Она выбрала изделия французских мастеров на тридцать тысяч рублей, выписала счет и договорилась о встрече у себя дома. В назначенный час ювелир с коллекцией бриллиантов вошел в приемную доктора. Радушная хозяйка его встретила, взяла шкатулку, и пригласила в кабинет к мужу. Ожидавший его психиатр нисколько не удивился визиту. Когда ювелир настойчиво потребовал у психиатра оплаты счетов или возврата бриллиантов, его скрутили санитары и увезли в лечебницу. Как выяснилось к вечеру, врачу красавица представилась женой фон Меля, сказала, что муж свихнулся на украшениях, и оплатила вперед его лечение. Пока всё выяснилось, Соньки уже и след простыл.

История ограбления публичного дома.

Однажды Софья Блювштейн оказалась в Париже. Здесь ей пришла в голову мысль организовать очередную аферу, разыграв роль неопытной провинциальной французской девушки. Случай свел ее с госпожой Перет, которая выразила девушке свою симпатию и любезно пригласила ее посетить свой дом. Опытная аферистка сразу поняла, что ее новая знакомая — хозяйка фешенебельного публичного дома, а ее, как неопытную, но молодую и довольно привлекательную девушку пытаются в него заманить. Софья с мнимым жаром и довольно правдоподобно обронила, что очень хотела бы позировать какому-нибудь художнику. «Золотой ручке» хозяйка предложила знакомство, очевидно, с очень важным клиентом дома.

Оказавшись в комнате вдвоем, «Золотая ручка» незаметно подлила старику в вино какое-то снадобье. Посетитель вскоре потерял сознание.«Золотая ручка» забрала всё мало-мальски ценное, что нашлось у мужчины, и решила ограбить остальных посетителей публичного дома. С криком «Умер, умер!» она стала метаться по всем комнатам, занятым посетителями. Полуголые девушки и их клиенты стали в панике выскакивать из своих комнат в зал. Уже через 10 минут Сонька ехала на ночном извозчике в сторону вокзала. С собой она везла бесчисленное количество бумажников, золотых портсигаров и часов, которые она приобрела, пока посетители в панике покидали свои комнаты.

Ограбление ювелирного магазина Хлебникова.

В августе 1885 года управляющий магазина Т. порекомендовал коллекцию украшений на 22 тысячи 300 рублей курляндской баронессе Софье Буксгевден. Когда драгоценности были упакованы, почтенная дама вспомнила, что оставила деньги дома. Вместе с бриллиантами она удалилась за наличностью, а в качестве залога оставила сопровождающих ее родных — отца, убеленного сединами, и младенца женского пола вместе с бонной. Когда через два часа управляющий заявил в полицейский участок об ограблении, выяснилось, что «родственники» были наняты по объявлению в газете.

Ограбление ювелирного магазина в Женеве.

Сонька Золотая Ручка была отличным режиссёром, знающим тонкости драматургического действа и учитывающим все тонкости человеческой психологии. Она могла создать максимально правдоподобную ситуацию, соответствующую её режиссёрскому замыслу. Хозяин ювелирного магазинчика услужливо предлагал двум дамам все новые и новые украшения с бриллиантами и драгоценными камнями. Наконец, женщины приобрели все необходимое, на астрономическую сумму в 45.000 австрийских шиллингов. Одна из них, по имени Софи, попросила хозяина аккуратно упаковать купленное и неожиданно спросила: «Скажите, у вас есть телефон. Я хотела бы переговорить с моим мужем, директором нового городского банка. Вдруг он не одобрит мой выбор? Я должна поехать к нему и показать покупку, если не возражаете. В залог оставляю вам свою приятельницу»

Женщина покинула магазин, а через некоторое время в магазин стремительно вощли два молодых полицейских. Они схватили оставленную в залог приятельницу. Представившись агентами полиции, они сообщили, что дама, только, что вышедшая из магазина, известная воровка, и она только что схвачена. Перед уходом они предлажили т хозяину получить свои драгоценности в ближайшем полицейском участке. В полицейском участке ювелиру объявлили, что ни о каком ограблении там не имеют понятия, и что его очень хитро ограбили.

Многочисленные аресты Соньки.

Софья Блювштейн владела мастерством перевоплощения. Она гастролировала по всей России — Одесса, Москва, Тифлис, Астрахань. Поначалу Соня попадалась на удивление редко, да и в этих случаях ей удавалось выйти сухой из воды.

Но везло ей в этом смысле до одного случая в Смоленске. После ограбления нескольких ювелирных магазинов ее арестовали. О первом суде над Сонькой трубили все российские газеты. За несколько дней, проведенных в смоленской тюрьме, Соня очаровала надзирателей. Она читала им стихи на разных языках, рассказывала удивительные истории о жизни в дальних странах… В итоге, один жандарм устроил побег и бежал вместе с подсудимой. После его поймали и судили, а Соня вернулась к своей «работе». Как-то она обчистила даже собственного адвоката, но тот все равно продолжал защищать её.

1885 год оказался неудачным для Соньки — ее уличили в краже сразу из нескольких крупных ювелирных фирм и снова арестовали. Суд продолжался с 10 по 19 декабря 1880 года в Московском окружном суде. Разыгрывая благородное негодование, Сонька отчаянно боролась с судейскими чиновниками, не признавая ни обвинения, ни представленные вещественные доказательства. Несмотря на то, что свидетели опознали ее по фотографии, Сонька заявила, что Золотая Ручка — совсем другая женщина, а она жила на средства мужа и знакомых поклонников…

Суд приговорил женщину к ссылке на Сахалин. Её провожала огромная толпа, и даже сам градоначальник пришёл пожелать счастливого пути. Растроганная таким вниманием, Сонька решила сделать ответный жест и подарила ему карманные золотые часы. Лишь через пару минут мужчина понял, что это его собственные часы!

С Сахалина Сонька бежала трижды. За свой первый побег она попала под постоянный надзор стражников. Но её пожалели и не стали, как полагалось, наказывать плетьми, по причине её беременности. Но это была ложь. В 1891 году Софья Блювштейн совершила свой очередной неудачный побег. Поблуждав несколько дней по острову, она случайно выша на поисковый отряд, которому был отдан приказ стрелять в неё на поражение. Из 30 выпущенных пуль Соньку не задела ни одна! За этот побег она получила 15 ударов плетьми

Постепенно Золотая Ручка смирилась со своим положением и стала содержательницей квасной. Одновременно с этим она приторговывала водкой, занималась скупкой краденого и даже открыла игорный притон. Несмотря на частые обыски полиции так и не удалось уличить ее ни в одном незаконном деянии. На третьей попытке бегства, совершенной то ли в одиночку, то ли с любовником убийцей Богдановым, Софья сломалась. По одним данным, она вскоре умерла. По другим — смирилась, дожила свой век в роли содержательницы квасной.

Но трудно поверить, что полная приключений жизнь этой женщины могла закончиться вот так спокойно. На самом деле даже начальство каторги не было уверено, что срок отбывает именно Софья Блювштейн, а не подставное лицо. Сомнения усилились после серии краж, прокатившихся по Европе в конце девяностых. Уж очень был знаком подчерк!

Одесситы утверждали, что Соня жила инкогнито на улице Прохоровской. А в 1921 году, когда ЧК расстреляла ее последнего любовника, проехала в автомобиле по Дерибасовской, разбрасывая деньги «на поминки мужа». Говорят, что последние свои дни Золотая Ручка доживала в Москве у дочек, которые скрывали её от людей. Потому-то она и была после смерти похоронена в столице…

Много что говорят, да только никто не знает, как всё было на самом деле. О точном месте захоронения знаменитой аферистки тоже существуют разные мнения. По одной из версии Софья Блювштейн была похоронена на метровом участке Ваганьковского кладбища. На ее могиле, на деньги одесских, ростовских, неаполитанских и лондонских воров был поставлен необычный памятник работы миланских мастеров: возле высоченной кованой пальмы стоит беломраморная фигура женщины в полный рост с воздетыми к небу руками. А на подножии монумента «красовались» такие надписи: «Помоги, Соня, мы идем на дело» или «Соня, научи жить»…

В искусстве

В 2007 году вышел телесериал «Сонька Золотая Ручка» режиссёра Виктора Мережко. Главную роль сыграла Анастасия Микульчина.

Группа «Bad Balance» посвятила Соньке Золотой Ручке песню в альбоме «Легенды Гангстеров»

Источник - http://ugro.com.ua
Источник - http://ru.wikipedia.org
Источник - http://russisk.ru