Архив: Партизан – он и в Африке партизан. Одиссея полковника Леттов-Форбека

леттов-форбек пауль эмиль фонбет, леттов-форбек пауль эмиль фоны
Па́уль Эми́ль фон Ле́ттов-Фо́рбек (нем. Paul Emil von Lettow-Vorbeck, 20 марта 1870(18700320), Саарлуис - 9 марта 1964, Гамбург) - германский генерал-майор, командовавший германскими войсками во время Африканской кампании Первой мировой войны, единственной колониальной кампании, в которой германские войска не были побеждены вплоть до окончания войны. Считается одним из лучших партизанских командиров в истории.

1 Начало военной карьеры
2 Первая мировая война
3 После мировой войны
4 Литература
5 Ссылки

Начало военной карьеры

Родился в Саарлуисе в семье военных, получил образование артиллерийского офицера, с 1889 - лейтенант, с 1895 - обер-лейтенант. 1900 году участвовал в подавлении восстания боксёров в Китае. Затем служил в звании капитана командиром роты в Германской Юго-Западной Африке во время восстания гереро и последовавшего затем геноцида этого племени. 1907 произведен в звание майора, на штабной должности в Германии. С января 1909 года командовал батальоном морской пехоты, с октября 1913 - командующий германскими колониальными войсками в Камеруне.

Первая мировая война

В апреле 1914 года подполковник фон Леттов-Форбек был назначен командующим германскими войсками в Германской Восточной Африке, которые к началу Первой мировой войны состояли из 261 германских офицеров, унтер-офицеров и солдат и 4680 туземцев.

Германская Восточная Африка граничила с бельгийским Конго, португальским Мозамбиком, британскими Кенией и Северной Родезией - колониями, в которых находились войска Антанты, численно значительно превосходящие германский отряд; тем не менее, Леттов-Форбек не стал подчиняться приказам из Берлина и от губернатора колонии Генриха Шнее, согласно которым ему и его отряду не следовало проявлять инициативу, 15 сентября 1914 перешёл германо-британскую границу и занял город Тавета в Кении. 2-5 ноября 1914 Леттов-Форбек одержал первую серьёзную победу над Антантой, отразив высадку британского десанта около города Танга; после этого он ещё несколько раз побеждал британцев, например, у Джассина 18 января 1915.

Главным источником пополнения для Леттов-Форбека служил набор добровольцев (всего он смог собрать около 12000 человек, в основном туземцев, но хорошо подготовленных и дисциплинированных); подкрепления из Германии в Африку не прибывали. Понимая, что Восточная Африка является второстепенным театром военных действий и не имеет особой стратегической важности, он всё же стремился сковать боевыми действиями в ней как можно большее число британских солдат, тем самым облегчая положение германской армии на Западном фронте. Избегая открытого столкновения с численно превосходящими британскими войсками, он начал партизанскую войну, основной целью которой были британские форты и железные дороги в Родезии и Кении.

В марте 1916 года британцы предприняли очередную попытку победить Леттов-Форбека, послав против него отряд под командованием Яна Смутса (45000 человек, впоследствии усиленных подкреплениями), но знание местности и климата помогло Леттов-Форбеку продержаться длительное время, при этом нанеся британцам серьёзные потери (например, в бою у Махивы в октябре 1917 года он потерял 100 человек, а британцы 1600). Избегая столкновения с основными силами англичан, он совершил рейд в Мозамбик, разгромив несколько португальских гарнизонов.

В августе 1918 года Леттов-Форбек вернулся в Германскую Восточную Африку, где продолжал боевые действия до тех пор, пока 14 ноября не узнал из документов, найденных у военнопленного британца Гектора Кроуда о том, что между Германией и Антантой заключено перемирие. 23 ноября армия Леттов-Форбека, к тому времени состоявшая из 30 германских офицеров, 125 германских унтер-офицеров и солдат, и 1168 туземцев, капитулировала.

После мировой войны

В январе 1919 года полковник Леттов-Форбек вернулся в Германию, где принял активное участие в политической жизни Веймарской республики, поддержал Капповский путч и участвовал в боях против коммунистов-«спартаковцев» в Гамбурге, в результате провала путча в 1920 году был уволен из армии в звании генерал-майора.

C 1928 по 1930 был депутатом рейхстага, входил в Немецкую национальную народную партию.

Леттов-Форбек не одобрял политику нацистов, хотя те и пытались использовать его популярность и славу непобедимого полководца в своих целях. частности, Леттов-Форбек фигурирует в фильме «Всадники Германской Восточной Африки» (1934).

В 1953 году посетил бывшую Германскую Восточную Африку.

Литература

Залесский К. А. Кто был кто в Первой мировой войне. - М.: АСТ, 2003. - 896 с. - 5000 экз. - ISBN 5-271-06895-1.

Ссылки

Биография Пауля фон Леттов-Форбека на сайте «Хронос»
Biography of Lettow-Vorbeck at First World War.com Биография (англ.)
П. Э. фон Леттов-Форбек. Мои воспоминания о Восточной Африке

леттов-форбек пауль эмиль фон для, леттов-форбек пауль эмиль фонбет, леттов-форбек пауль эмиль фонтанка, леттов-форбек пауль эмиль фоны

Леттов-Форбек Отто

фон Леттов-Форбек Отто

Мои воспоминания о Восточной Африке

Глава первая. Перед войной (Январь-июль 1914 года)

Глава вторая. Начало войны (Август 1914 года)

Глава третья. Первые бои (Август-сентябрь 1914 года)

Глава четвертая. Ноябрьские бои у Танги (Октябрь-ноябрь 1914 года)

Глава пятая. В ожидании дальнейших событий (Ноябрь-декабрь 1914 года)

Глава седьмая. Малая война и новые приготовления (Февраль-июнь 1915 года)

Глава восьмая. В ожидании большого наступления неприятеля. Энергичное использование остающегося времени(Июнь-декабрь 1915 года)

Глава девятая. Второстепенные участки военных действий. Малая война на воде и на суше (В течение 1914-1915 года)

Книга II. Наступление со всех сторон превосходных сил противника (От появления южно-африканских войск до потери колонии)

Глава первая. Наступление неприятеля у горы Ольдоробо (Февраль 1916 года)

Глава вторая. Наступление неприятеля и бой у Реаты (Март 1916 года)

Глава третья. Отступление под натиском превосходных сил противника (Март-апрель 1916 года)

Глава четвертая. Наступление неприятеля в районе Северной железной дороги (Апрель-июнь 1916 года)

Глава пятая. Между Северной и Центральной железными дорогами (Июнь-август 1916 года)

Глава шестая. Продолжительные бои в районе Руфиджи (Август-сентябрь 1916 года)

Глава седьмая. Нападение противника на юго-восточную часть колонии (Сентябрь 1916-январь 1917 года)

Глава восьмая. Заботы и затруднения во время пребывания в области Руфиджи (Январь-март 1917 года)

Глава девятая. На второстепенных участках военных действий (Вторая половина 1916 года)

Глава десятая. В районе Линди и Кильвы (Январь-август 1917 года)

Глава одиннадцатая. В юго-восточной части колонии (Август-октябрь 1917 года)

Глава двенадцатая. Последние недели на немецкой территории (Октябрь-ноябрь 1917 года)

Книга III. Бои на неприятельской земле (От перехода в португальскую Африку до перемирия)

Глава вторая. Восточнее реки Лудженды (Январь-май 1918 года)

Глава третья. В районе рек Лурио и Ликунго (Май-июнь 1918 года)

Глава четвертая. Дальнейший поход в южном направлении (Июнь-июль 1918 года)

Глава пятая. Опять на север к реке Намирруе (Июль 1918 года)

Глава шестая. Назад к реке Лурио (Август-сентябрь 1918 года)

Глава седьмая. Еще раз на немецкой земле (Сентябрь-октябрь 1918 года)

Глава восьмая. Вторжение в Британскую Родезию (Ноябрь 1918 года)

Примечания

Книга I. События до вступления в войну южноафриканских войск

Глава первая. Перед войной (Январь - июль 1914 года)

Мысли о задачах и назначении колониальных войск. Подробности возможных планов обороны колонии. Распределение, вооружение и обучение войск. Боевое использование и настроения туземцев. Богатства страны и туземное хозяйство, Коневодство и охота. Несколько поездок для осмотра частей и изучения страны. Национальная пропаганда в приграничных районах со стороны миссий наших будущих противников

Когда я в январе 1914 года высадился в Дар-эс-Саламе, я вряд ли предчувствовал, какую задачу нужно будет решать через несколько месяцев. Однако, в течение последнего десятилетия мировая война не раз становилась настолько вероятной, что я вынужден был серьезно ставить перед собой вопрос, придется ли подчиненным мне частям играть хоть какую-то роль в такой войне и какие задачи могут быть на нас возложены. Судя по положению колонии и численности имевшихся налицо войск, чей состав мирного времени немногим превышал 2 тысячи человек, нам могла выпасть только второстепенная роль. Я знал, что судьба колоний, как и других немецких владений, будет решена на европейских полях сражений. Однако каждый немец, независимо от того, где бы он ни находился, должен был принять посильное участие в этом решении. Таким образом и на нас, находившихся в колониях, возлагалась обязанность сделать для родины все, что в наших силах.

Вопрос заключался в том, были ли мы в состоянии оказать влияние на судьбу Германии на второстепенных театрах военных действий и могли ли с нашими слабыми силами отвлечь сколь-нибудь значительные части противника от Европейского или какого-либо другого важного театрах борьбы или же нанести неприятелю серьезные потери в личном составе и военном снаряжении. Лично я в то время отвечал на этот вопрос утвердительно. Тем не менее далеко не все верили в это и потому приготовления к войне оказались не полными.

Следовало иметь в виду, что мы только тогда сможем связать неприятельские войска, если действительно атакуем противника и чувствительном для него пункте или, по крайней мере, будем ему угрожать. Затем не надо забывать, что при чисто оборонительной тактике с имеющимися средствами обеспечить защиту колонии было невозможно. Ведь речь шла о сухопутной и береговой границе, примерно, такой же длины, как и у Германии. Поэтому нельзя было дробить незначительные наличные силы для местного сопротивления, но, наоборот, держать их вместе, схватить противника за горло и этим заставить его использовать войска для собственной защиты. Если бы удалось осуществить эту мысль, то были бы обеспечены самым действительным образом и наша береговая линия и наши бесконечной длины сухопутные границы.

Когда же задавали вопрос, где находится такой чувствительный для противника пункт, который давал бы надежду на успешное нападение или, по крайней мере, на возможность серьезной угрозы, то, само собой, останавливались на границе между германской и английской Восточной Африкой. Вдоль нее, на расстоянии нескольких переходов, проходит жизненная артерия британских владений - Угандская железная дорога, которую, при длине в добрых 700 километров, неприятелю было бы чрезвычайно трудно защищать и которая поэтому при действительной угрозе привязывала бы к себе большую часть его войск{1}.

Начатые мною в 1914 году первые разведывательные и инспекторские поездки привели меня от Дар-эс-Салама на пароходе в Тангу, оттуда в Узамбару и дальше в окрестности Килиманджаро и горы Меру. В Узамбаре я нашел в лице моего друга еще по военной школе, капитана в отставке, фон-Принца, одного из наиболее горячих сторонников мысли, что мы, восточно-африканцы, не имеем права сидеть спокойно в случае войны против Англии, но должны нанести удар, если только представится возможность облегчить ведение войны в Европе. Он сообщил мне о том, что в районах Узамбары, Килиманджаро и у горы Меру формируются добровольческие стрелковые отряды, в которые, как это можно предвидеть, скоро войдут почти все способные носить оружие немцы этой северной области. При тамошней плотности расположения колонистов это имело большое значение. В течение войны мы смогли выставить в общем около 3.000 европейцев на службу в колониальных войсках; и как раз эти районы, прилегающие к Узамбарской железной дороге{2}, дали главную массу набора. Во всяком случае, было трудно подыскать подходящую прочную военную организацию для этих добровольческих объединений и полностью использовать широкое добровольческое движение. Однако в конце концов все, даже те, кто не был военнообязанным, готовились пойти в случае войны в колониальные части. В местных правительственных учреждениях я нашел большую поддержку, но в то же время и правильные опасения - будут ли подобные добровольческие организации иметь необходимую устойчивость во время мировой войны, которая, вероятно, совершенно отрежет нас от родины, так что мы будем предоставлены собственным силам. Плохо обстояло дело с вооружением. Правда, почти каждый европеец имел годную для использования магазинную винтовку, но до описываемого времени не было устранено разнообразие образцов, что затрудняло снабжение патронами. Задача вооружения добровольцев оружием военного образца остались не разрешенными к началу объявления войны.

В Вильгельмстале я встретил отделение чернокожих полицейских под командой дюжего вахмистра, родом из Дитмаршена.

Первая мировая война явила всему цивилизованному миру невиданное до той поры кровопролитие, ужас газовых атак и тоскливый кошмар тысячекилометровых траншей, заполненных жидкой грязью. Одной же из главных и наиболее характерных особенностей той войны стала крайне низкая мобильность противоборствующих армий: ценой жизни сотен или даже тысяч солдат удавалось иногда продвинуться на считанные километры в глубь территории противника. Такое положение вводило профессиональных военных с обеих сторон в состояние бессильного бешенства, поскольку совершенно не походило на то, чему учили в военных академиях.
Окопная грязь не способна рождать героев, но без героев воюющий народ быть не может: идеологи государства обязаны регулярно поставлять образцы героизма и преданности своей стране, иначе у людей опускаются руки от лишений и исчезает агрессивность. У французов таким национальным героем стал юный пилот-истребитель Жорж Гинемер, сбивший пятьдесят четыре вражеских самолета и героически погибший осенью 1917 года; у британцев символом военной романтики в конце войны неожиданно для себя оказался эксцентричный в поступках и ненавидевший военную форму профессиональный археолог и разведчик-любитель Лоуренс Аравийский, возглавивший партизанскую борьбу арабских племен в турецком тылу на Ближнем Востоке. Германия явно проигрывала войну и потому нуждалась в героях еще острее. И в 1918 году такой герой появился – им стал полковник Пауль фон Леттов-Форбек. С именем этого офицера связана оборона наиболее ценной колонии Германской империи – Германской Восточной Африки (сегодня это территория Танзании).

Прибыв в страну в самом начале 1914 года, Леттов-Форбек еще не знал, что ему придется провести здесь несколько лет, ведя настоящую партизанскую войну. Неопытным он не был, штабным теоретиком-белоручкой его тоже назвать нельзя: еще в 1904-1906 годах он достаточно успешно воевал в Юго-Западной Африке (современной Намибии) с восставшими племенами гереро и готтентотов, а потому прекрасно знал все особенности ведения боя в условиях африканских кустарниковых пустошей. Еще раньше, на самой грани веков, в 1900-1901 годах, ему довелось участвовать в подавлении так называемого «боксерского восстания» в Китае. Именно в этот период Леттов-Форбек успел хорошо изучить тактические качества британских войск – потом эти знания очень пригодились ему при организации партизанских рейдов по тылам англичан.
В августе 1914 года британские корабли обстреляли столицу колонии Дар-эс-Салам артиллерией главного калибра, продемонстрировав тем самым свои серьезные намерения и недвусмысленно намекнув на капитуляцию. Немецкий губернатор не имел намерения вступать в боевые действия с англичанами, но был смещен со своего поста полковником Леттов-Форбеком, который, по сути, и принял на себя всю полноту власти в условиях военного времени. Полковник двинулся на север, проведя свои войска вдоль кенийской границы. При этом небольшие мобильные отряды Леттов-Форбека сумели нанести англичанам несколько поражений в боях местного значения. В начале же ноября колониальные отряды германцев смогли даже отразить попытку высадки восьмитысячного англо-индийского десанта на стратегически важный порт Танга. Показательно, что под командой Леттов-Форбека в тот момент находилось чуть более тысячи человек, причем большинство из них составляли туземные солдаты-аскари.
Однако уже в следующем году полковник убедился в том, что явное количественное превосходство британских войск не оставляет германским отрядам ничего другого как вести классическую партизанскую войну и всячески избегать любых более-менее массовых операций, ведущихся классическими способами.

Основным составом в колониальных войсках немцев, как уже говорилось, были отряды солдат-туземцев, называвшихся аскари. Леттов-Форбек сумел даже организовать несколько постоянно действующих учебных лагерей по подготовке аскари. Ведение длительной вооруженной борьбы в состоянии полной изоляции от метрополии представляло множество трудностей, в том числе и касающихся чисто местных особенностей. Например, немцам было очень трудно подготовить сразу большое количество аскари, поскольку местные жители-африканцы очень чутко реагировали на военную ситуацию и интуитивно становились на сторону более сильных. Аскари имели также свои обычаи и привычки, к которым поневоле нужно было приноравливаться европейцам. Например, сам Леттов-Форбек упоминает в своих мемуарах такой случай: во время трудного ночного восхождения на гору Касигао, проходившего в крайне тяжелых условиях, один из аскари заметил, что германский офицер сильно расцарапал себе лицо, продираясь через колючий кустарник. Реакция туземного солдата была своеобразной: он снял свой чулок, который не менял уже дней пять, и им заботливо отер лицо своего офицера. К чести немца, он лишь слегка удивился эксцентричному поступку подчиненного. Сам аскари тут же пояснил, что это древний военный обычай и что так делается только для истинных друзей.
Вообще это была несколько странная война, особенно если сравнить ее с тем, что в это время происходило на европейском театре боевых действий. Для обслуживания каждого европейца в условиях партизанских рейдов приходилось по пять-семь человек цветных слуг. Один человек готовил пищу и исполнял обязанности денщика, а остальные несли на себе запасы одежды, продукты, палатку, постель и другие вещи. Главное различие между мирным и военным временем для путешествующего по Восточной Африке германского офицера состояло в том, что в обычных, мирных условиях его сопровождало бы примерно в два раза большее количество цветных слуг.
Но несмотря ни на что немногочисленным кайзеровским офицерам удалось сформировать сильные и эффективные в бою колониальные войска, вполне способные вести активные партизанские действия в местных условиях.
Эмпирическим путем немцы пришли к выводу о том, что следует не распылять свои основные силы, а действовать преимущественно небольшими партрулями. «В дальнейшем эти патрули ценились очень высоко. Из Энгаре Нероби маленькие смешанные отряды численностью от 8 до 10 человек европейцев и аскари обходили лагеря противника, который продвинулся до Лонгидо, и действовали на его сообщениях с тылом. Благодаря добыче, взятой у Танги, мы располагали телефонными аппаратами; эти отряды включали их в английские телефонные провода и выжидали, пока мимо не проходили большие или меньшие неприятельские отряды или транспорты, запряженные быками. Противник обстреливался из засады с расстояния 30 метров, брались пленные и добыча – и патруль исчезал снова в бесконечной степи», - писал потом Леттов-Форбек.
Когда в результате нескольких налетов удалось получить некоторое количество лошадей и мулов, были образованы две конные роты, которые в виде довольно сильного партизанского отряда высылались в длительные поиски по обширным степным районам, находившимся к северу от горы Килиманджаро. Этот отряд доходил до Угандийской и Магадской железных дорог, разрушая мосты, нападая на сторожевые посты, подрывая железнодорожное полотно и производя иного рода диверсии на путях сообщения между железной дорогой и вражескими лагерями.
В то же время пешие патрули, высылавшиеся в области к востоку от Килиманджаро, для выполнения тех же задач в течение многих дней должны были продвигаться пешком через густой кустарник и вражеское охранение. Обычно они состояли из одного или двух европейцев, трех-четырех аскари и пяти или семи носильщиков. Их рейды длились иногда более двух недель.
Леттов-Форбек вспоминал о действиях этих пеших патрулей так: «Им приходилось пробираться через неприятельское охранение, и их часто выдавали туземные шпионы. Несмотря на это, они большей частью достигали цели, иногда проводя в рейде более двух недель. Для такого небольшого числа людей одно убитое животное или незначительная добыча представляли существенную помощь. Несмотря на это, лишения и жажда при нестерпимой жаре были так велики, что много раз люди умирали от жажды. Плохо обстояло дело, когда кто-нибудь заболевал или был ранен; часто, несмотря на все желание, не было никакой возможности его транспортировать. Переноска тяжелораненых от Угандийской железной дороги через всю степь до немецкого лагеря, если это случалось, представляла неимоверные трудности. Это понимали и цветные, и бывали случаи, когда раненый аскари, вполне осознавая, что его оставляют на съедение многочисленным львам, не жаловался, когда его бросали в кустах, а, наоборот, отдавал товарищам оружие и патроны, чтобы, по крайней мере, не погибли они. Эта патрульная деятельность все более и более совершенствовалась. Росло знакомство со степью, и наряду с патрулями, которые действовали скрытно, избегали столкновений и занимались взрывами на железных дорогах, развивали деятельность боевые патрули. Они, состоя из 20-30 и больше аскари, иногда вооруженные одним или двумя пулеметами, искали неприятеля и старались нанести ему потери в бою. При этом в густом кустарнике дело доходило до таких неожиданных столкновений, что наши аскари иногда буквально перепрыгивали через лежащего противника и таким образом снова появлялись у него в тылу. Влияние этих предприятий на развитие предприимчивости и готовности к бою было у европейцев и цветных так велико, что после серии успехов трудно было бы найти армию с лучшим боевым духом».
Организовывая такие диверсионные рейды, немецкие офицеры удачно использовали в своих целях прекрасные охотничьи способности и воинственный дух аскари. Помимо этого, активно использовалось и тщеславие африканцев: все отличившиеся в боях туземные солдаты оперативно получали награды или повышение в чине. Такой грамотный подход к работе с «человеческим материалом» не мог не дать своих плодов: в течение всей войны чернокожие солдаты отличались удивительным доверием и привязанностью к своим германским офицерам.
Постепенно тактика и техника немецких «партизан» совершенствовались. «Наша техника также не оставалась без дела. Ловкие фейерверкеры и оружейные мастера совместно с заводскими инженерами непрестанно изготавливали новые аппараты, годные для порчи железных дорог. Некоторые из этих механизмов взрывались лишь после того, как по ним проехало определенное число осей. При помощи последнего устройства мы рассчитывали на разрушение паровозов, так как англичане ради безопасности начали ставить перед ними одну или две платформы, груженные песком. В качестве взрывчатого материала на плантациях имелся в большом количестве динамит, но гораздо более действенными оказались захваченные при Танге подрывные патроны».

Несколько удивленные столь упорным сопротивлением незначительных германских сил, англичане стали разрабатывать атаки немецких войск в районе горы Килиманджаро. Но Леттов-Форбек тем временем эвакуировал большую часть своих отрядов и наиболее ценное оборудование на юг и стал без спешки готовиться к продолжению партизанской войны.
Англичане вынуждены были вспомнить уроки англо-бурской войны и вырабатывать тактику противопартизанской борьбы, чтобы защитить стратегически важную Угандийскую железную дорогу. Проведение этой «спецоперации» британцы поручили специалисту – бывшему предводителю бурских повстанцев в период англо-бурской войны генералу Яну Смутсу.
«По обе стороны железной дороги англичане расчистили широкие полосы, которые с внешнего края были огорожены сплошной засекой из колючего кустарника. Затем примерно через каждые два километра были устроены крепкие, снабженные искусственными препятствиями блокгаузы, или укрепления, из которых патрули должны были постоянно обследовать железнодорожное полотно. Наготове держались особые отряды, силой в роту или больше - для немедленной переброски в специальных поездах при получении сообщения о нападении на какой-либо пункт железной дороги. Кроме того, в нашу сторону были выдвинуты прикрывающие отряды, которые пытались отрезать наши патрули при их возвращении с железной дороги - как только об этом сообщали шпионы или посты, расположенные на возвышенных пунктах», - вспоминал потом Леттов-Форбек.
Забегая вперед, скажем, что все эти мероприятия англичан не дали в конечном итоге утешительных результатов. И даже опыт бывшего партизана генерала Смутса не мог существенно изменить общую картину «малой войны» в Восточной Африке. Здесь мы видим, кстати, один из наиболее явных парадоксов партизанской войны: даже очень опытные вожди партизанского движения, став генералами регулярной армии, в борьбе с партизанами начинали допускать точно те же ошибки и промахи, как и их давние противники.
На высотах юго-восточнее Касигао и вплоть до берега моря и дальше в области прибрежных поселений также были расположены английские лагеря, против которых, в свою очередь, направлялись действия германских патрулей и «летучих отрядов». Леттов-Форбек стремился непрерывно вредить противнику, заставляя его принимать меры защиты и, таким образом, связать его силы именно здесь, в области Угандийской железной дороги. С этой целью были созданы опорные пункты для немецких боевых патрулей; в первую очередь - от побережья до Мбуджуни (на дороге Тавета - Вой). Такая же работа проводилась и в более северном районе. Неприятельский лагерь у Мзимы в верховье реки Тсаво и его сообщения с тылом, шедшие вдоль этой реки, являлись постоянными объектами диверсий, осуществляемых как патрулями, так и более крупными отрядами немцев.
Тем не менее в марте 1916 года генерал Смутс при поддержке английских и бельгийских войск начал решительное наступление двумя колоннами от границы с Кенией в глубину немецких владений. К августу подразделения буров достигли гор Морогоро и перерезали железную дорогу, соединявшую порт Кигома на озере Танганьика с морским побережьем. Чтобы не попасть в окружение, немцы были вынуждены оставить противнику Дар-эс-Салам и отступить на юг, в долину реки Руфиджи. Впрочем, на этом основные успехи буров и закончились: люди были вымотаны тяжелыми переходами, и кроме того, вряд ли все буры из недавних врагов Британской империи стали ее ярыми союзниками, готовыми отдать жизнь за английскую королеву. В скором времени сам генерал Смутс был отозван из Африки, а следом за ним уехали и большинство южноафриканцев.
Покидая Восточную Африку, Ян Смутс был искренне уверен, что Леттов-Форбек долго не продержится, однако все получилось совсем наоборот. После отъезда Смутса, главного специалиста англичан по борьбе с партизанами, у немцев остался только один основной противник – недостаток продуктов, боеприпасов и фуража. Впрочем, со всеми этими трудностями немецкие «рейнджеры» уже научились справляться. Запасы продовольствия пополнялись с помощью охотничьих команд, добывавших в степи буйволов, слонов и антилоп. Сахар заменили большим количеством дикого меда, а соль смогли получать, выпаривая на берегу морскую воду. Африканские женщины пряли из местного хлопка ткань, которая шла на одежду, мастерские шили обувь из кожи убитых животных, и даже дизельное топливо местные умельцы научились гнать из кокосовых орехов.
Несколько немецких миссионерских госпиталей, находившихся на юге, были быстро и эффективно перепрофилированы, превратившись в полевые лазареты, оказавшие «партизанам» Леттов-Форбека неоценимую помощь. Показательно, что немцы сумели даже наладить поточное производство хинина – основного в то время средства для борьбы с тропической лихорадкой и малярией: редкий европеец мог в условиях тропиков не заболеть этими распространенными недугами.
Тактика и стратегия Леттов-Форбека полностью укладываются в каноны классической партизанской войны – организованно отступая перед превосходящими силами противника, германские отряды постоянно искали возможности нанести своему врагу ущерб. Впрочем, внутренняя закваска прусского офицера, воспитанного на теории «классической» войны Клаузевица, иногда давала себя знать, и тогда Леттов-Форбек отваживался на открытый бой. Так, в октябре 1917 года, получив от своих разведчиков информацию, он закрепился на выгодной и хорошо приспособленной для обороны позиции возле поселка Махива. Ожидаемые немцами фронтальные атаки британцев не заставили себя ждать. Командовавший британскими частями в этом районе генерал Бивз обычно не баловал своих противников тактическими изысками, предпочитая бить врага в самое сильное место и ломиться вперед сквозь оборону, невзирая ни на какие потери. Результат такой тактики не заставил себя ждать: за четыре дня боев англичане потеряли более полутора тысяч человек (четверть корпуса), в то время как у немцев число убитых и пропавших без вести составило всего около ста человек; были захвачены многочисленные трофеи, включая драгоценные для всякого партизана патроны и даже пулеметы. Несмотря на явный успех, эти потери, совершенно мизерные по меркам большой войны, заставили полковника задуматься над тем, как ему воевать дальше, поскольку убыль в боеприпасах, оружии, живой силе и особенно в грамотном офицерском составе восполнить было крайне трудно.

Июль 1918 года ознаменовался еще одним оперативным успехом немцев и их чернокожих аскари, которые захватили один из наиболее важных железнодорожных узлов. Чтобы сбить со следа преследующие их британские части и избежать трудной переправы через большую реку Замбези, германцы резко изменили направление своего движения и быстрым маршем двинулись на север. Однако здесь произошло непредвиденное: удар нанес враг невидимый и беспощадный – распространенный тогда грипп-«испанка». Большая часть немецких отрядов оказалась поражена этим инфекционным заболеванием. После эпидемии в распоряжении Леттов-Форбека осталось всего менее двух сотен немцев и около полутора тысяч аскари.
Стремясь всеми силами оторваться от врага и дать передышку ослабленным после эпидемии бойцам, полковник повел свои войска через северный берег озера Ньяса на территорию Британской Родезии. О том, что этот новый партизанский рейд проходил вполне успешно, говорит хотя бы такой факт: 11 ноября 1918 года, в тот самый день, когда обессиленная войной Германия вынуждена была пойти на перемирие, колониальные войска кайзера под командованием Леттов-Форбека с боем взяли населенный пункт Касама. Но это уже был последний боевой успех немецких «партизан» - на следующий день британский генерал Девентер, главнокомандующий военными силами региона, официально уведомил Леттов-Форбека о прекращении боевых действий.
В Германии полковника встречали как национального героя. Уже здесь он узнал, что разработанная им стратегия блестяще себя оправдала. Такие классические приемы партизанской войны, как оперативная гибкость и тактическая импровизация, использование количественного превосходства противника против него самого и полная автономность в тыловом обеспечении своих войск, позволили удерживать на второстепенном театре военных действий непропорционально большое количество сил и средств союзнических войск. В самом деле, в самые лучшие периоды численность солдат и офицеров у Леттов-Форбека не превышала четырнадцати тысяч человек, в то время как против них действовала более чем трехсоттысячная группировка английских, бельгийских, португальских и южноафриканских войск.
В стратегическом и геополитическом масштабе мировой войны деятельность Леттов-Форбека оказалась почти незаметной. В этом отношении сразу же напрашивается параллель с другим знаменитым современником – Томасом Лоуренсом Аравийским, партизанская стратегия которого, хотя и позволила британским войскам добиться оперативного успеха на территории Малой Азии, в конечном итоге не сыграла сколько-нибудь значимой роли в масштабе всей войны.

Послевоенная судьба полковника Леттов-Форбека вполне типична для прусского офицера старой кайзеровской закалки: сразу же после своего возвращения из Восточной Африки он возглавил так называемые «Свободные корпуса» - добровольческие отряды, подавлявшие коммунистическое восстание в Гамбурге. Затем, занимая должность командующего войсками Мекленбурга, он принимал участие в капповском путче 1920 года. После провала путча полковник ушел в отставку, но в последующие десять лет регулярно избирался депутатом рейхстага. Книга Леттов-Форбека «Мои воспоминания о Восточной Африке», написанная им в 1920-х годах, не имела какой-либо литературной ценности, поскольку все события изложены там сухим и четким военным языком, с минимумом эмоций и лирических отступлений. В то же время нельзя сказать, что эти мемуары не внесли какого-либо вклада в теорию «малой войны»: в 1920-1930-е годы русский перевод книги кайзеровского полковника входил в число основных источников при подготовке советских диверсантов – наравне с книгами Дробова, Каратыгина, Дениса Давыдова и Лоуренса Аравийского.

К чести Леттов-Форбека нужно сказать, что нацистом он так и не стал, хотя всю жизнь, как и большинство тогдашних немцев, был убежденным националистом. От предложенной ему Гитлером должности посла в Лондоне он категорически отказался, поэтому во время Второй мировой войны жил под опекой своей дочери как частное лицо. Потеряв за время войны обоих сыновей, Леттов-Форбек не мог испытывать каких-либо теплых чувств к нацистскому режиму. В то же время он продолжал поддерживать дружеские отношения со своим бывшим врагом Яном Смутсом, чьи продуктовые посылки из Южной Африки очень пригодились старому солдату в самые трудные послевоенные годы.
В 1964 году, уже незадолго до своей смерти, Пауль фон Леттов-Форбек вновь приехал в Восточную Африку. Бывшие аскари, состарившиеся вместе со своим командиром, устроили ему самый теплый прием. Бывший полковник еще раз прошел по местам давних боев и рейдов, которые поставили его в число наиболее успешных партизанских командиров в мировой военной истории.

Олег РЯЗАНОВ

Начало военной карьеры

Первая мировая война

Леттов-Форбек не одобрял политику нацистов , хотя те и пытались использовать его популярность и славу непобедимого полководца в своих целях.

В 1953 году посетил бывшую Германскую Восточную Африку.

Литература

В данной статье или разделе имеется список источников или внешних ссылок, но источники отдельных утверждений остаются неясными из-за отсутствия